Сергей Рубинштейн - Бытие и сознание

Первым, естественно, встает вопрос о мышлении и языке. Язык, созданный народом и преднаходимый каждым к нему принадлежащим индивидом в качестве некоей общественно отработанной и от него независимой «объективной реальности», является необходимой языковой (в широком смысле слова) базой мышления. Без нее отвлеченное мышление вовсе невозможно. У человека со сформировавшимся речевым мышлением фактически всякое мышление происходит на языковой базе. В самом процессе своего становления, даже еще до того, как оно породило и оформило определенные мысли, мышление совершается на основе грамматической схемы предложения как высказывание чего-то о чем-то [196] . Самые же мысли, формирующиеся в процессе мышления, возникают на базе слов, мыслятся посредством слов.

Неверно было бы, однако, на этом основании утверждать единство языка и мышления как формы и содержания, если при этом разуметь, что мышление сводится к содержанию языка, т. е. к значениям слова, а форма мысли к языку, к языковым формам. Мышление имеет свою форму – логическую, а язык свое содержание – значение слов, их фиксированную семантику, не изменяющуюся в результате каждого мыслительного акта индивида, а образующую устойчивую основу, из которой исходит и посредством которой осуществляется его мыслительная деятельность.

Семантика языка, значения слов, входящих в его словарный состав, представляют собой фиксированный итог предшествующей мыслительной работы народа. Каждый язык, фиксируя в значениях слов результаты познания действительности, по-своему ее анализирует, по-своему синтезирует выделенные в значении слов анализом стороны действительности, по-своему их дифференцирует и обобщает – в зависимости от условий, в которых он формировался.

Различие в мере обобщения и дифференциации явлений в системе языка выступает совсем резко, если сравнить языки, сформировавшиеся в очень разнородных условиях, и взять в них слова, непосредственно обозначающие эти условия. Так, например, в языке саамов – как известно – имеется 11 слов, обозначающих холод, 20 разных слов для обозначения различных форм и сортов льда, 41 слово для обозначения снега. Различие в мере дифференциации явлений, фиксируемой в словарном составе языка, выступает здесь особенно рельефно. [197]

Различный способ анализирования и синтезирования явлений выступает и на ряде более частных примеров. Так, некоторые языки, например русский, фиксируют в самом словарном составе различие речи и языка, обозначая их разными словами; в немецком же языке имеются слова Sprache и sprechen и Rede . Из них первое означает язык, второе и третье относятся к речи, но одно из них ( sprechen ) значит собственно говорить, а другое обозначает речь в смысле выступления (речь, произнесенную таким-то, там-то, по такому-то случаю). Русский язык не дифференцирует в своем словарном составе речь как единичное выступление и речь как деятельность, использующую язык для сообщения, выражающуюся в неограниченном числе отдельных речей – выступлений и отдельных высказываний, но зато фиксирует в самом языке вышеприведенное различие речи и языка, не фиксированное в такой общности в словарном составе немецкого языка.

Таким образом, в русском и немецком языках фиксированы различные линии анализа языковых явлений. Совершенно очевидно, что это различие языков не исключает возможности высказать те же мысли и провести ту же точку зрения на соотношение языка и речи на немецком языке, какая здесь была высказана на русском. Но в русском языке различие языка и речи зафиксировано в языке, на немецком языке его надо провести в речи. Так конкретное соотношение языка и речи по отношению к разным языкам складывается по-разному.

Значение слов разных языков по-разному фиксирует и синтезирование явлений. Так, например, русское слово «рука» объединяет, синтезирует в единое целое то, что французский, немецкий и английский языки анализируют, расчленяя на две составные части: bras и main ; arm и hand . Это опять-таки, конечно, не исключает возможности, говоря на русском языке, дифференцировать разные части руки, а говоря на французском, немецком или английском языке, высказать нечто о руке в целом.

Но этот анализ – в первом случае и синтез – во втором надо будет осуществлять, используя средства языка в речи, – тогда как в русском языке этот синтез, а во французском, немецком и английском – соответствующий анализ дан уже фиксированным в языке. [198]

То же можно сказать и об обобщении. В русском и английском языках фиксировано обобщенное понимание познавательной деятельности: в словах «знать» (по-английски: know ) и «понимать» (по-английски: understand ). В немецком и французском языках нет таких обобщенных обозначений знания и понимания. Вместо них для знания имеются: по-французски – savoir и connaitre , а по-немецки – wissen и kennen ; из них первые означают знание в смысле знания, а вторые – в смысле знакомства. Подобно этому, в немецком языке нет слова, которое по своей обобщенности соответствовало бы русскому обобщенному «понимать» (французскому comprendre и английскому understand ). Вместо него в немецком языке имеются лишь более частные – verstehen и begreifen ; из них первое означает понимание с оттенком – «уловить смысл», второе – «постичь». Это опять-таки не значит, что нельзя, пользуясь любым из этих языков, сформулировать ту же теорию познания, высказать те же мысли о природе знания и понимания, как в обобщенном, так и в дифференцированном их понимании. Но обобщение и дифференциацию, которые в одном случае зафиксированы в самом словарном составе языка, в другом надо, в результате дополнительной работы мысли, пользуясь средствами языка, сформулировать в речи. На базе разных языков, в которых зафиксированы разные итоги анализа и синтеза, дифференциации и обобщения, требуется разная дополнительная работа мысли, формулируемой в речи.

Примеры подобного рода можно умножать без конца. Мы не станем этого делать. Важен лишь и без того ясный общий вывод. В семантическом отношении язык – это определенная, в ходе исторического развития народа фиксируемая система анализа, синтеза, обобщения явлений. (Овладевая в процессе обучения речи родным языком, ребенок в умственном отношении делает именно это приобретение – осваивает определенную систему анализа, синтеза и обобщения явлений окружающего его мира [199] .) В языке – в отличие от речи – заключен фиксированный результат познавательной работы предшествующих поколений, результат предшествующей работы мысли с фиксированной в нем системой анализа, синтеза и обобщения явлений. Мышление человека не ограничено отложившимися в языке результатами анализа, синтеза и обобщения явлений действительности. Опираясь на них, мышление людей непрерывно продолжает работу анализа, синтеза и обобщения, каждый раз по-новому, все глубже ее осуществляет, оформляя результаты этой непрекращающейся работы в речи. [200]