Алексей Леонтьев - Эволюция, движение, деятельность

Больной Сид. 10/V 43 г. перенес ранение обеих рук и одновременно потерял зрение; правая рука ампутирована на уровне нижней трети предплечья, левая – на границе верхней и средней трети. 14/IV 44 г. на правом предплечье произведена операция по Крукенбергу; на локтевой сустав сделана пересадка кожи, на левом предплечье иссечен n. ulnaris. К началу исследования (19/VI 44) больной владеет рукой Крукенберга весьма плохо, объем движений приведения – отведения пальцев недостаточен, сила сжатия неудовлетворительна; при незначительной пронации и супинации пальцы раскрываются, поэтому больной не в состоянии удерживать ими предметы.

Практически больной совершенно беспомощен; хотя с момента ранения прошло более года, он производит впечатление только что ослепшего; вовсе не ориентируется в пространстве, самостоятельно не передвигается, не способен ни к какому, даже простейшему самообслуживанию.

Больной находится в тяжелом моральном состоянии, не верит в возможность как-то приспособиться к своему дефекту; еще молодой, не успевший приобрести профессию, он считает, что жизнь его кончена. Жалуется на то, что мир отделяется от него, что он перестал его чувствовать; неожиданное столкновение с внешними предметами вызывает резко неприятное чувство препятствия.

Приведем выдержки из протокола первых опытов по нашей обычной методике (19/VI).

Больной ощупывает рукой Крукенберга деревянный куб. «Ничего не знаю… Ничего не понимаю… Зачем мне это… Не знаю… Не знаю…» Ощупывание того же куба культей левого предплечья. Движения неуверенные. Культя часто соскальзывает с предмета; после долгих проб больной говорит: «Что же это? Коробочка какая– то? Спички что ли?» Больному предлагается пятигранная призма; больной ощупывает ее рукой Крукенберга: «Не разберу ничего. Не знаю… гладкое все, как дощечка» (во время опыта рука больного несколько раз уходит за пределы предмета и больной начинает водить ею по столу; всякий раз экспериментатор вновь кладет руку больного на предмет). Больной ощупывает призму культей: «Что-то продолговатое. Углы есть, можно сосчитать – раз, два, три… Это – треугольник».

Предлагается кружка, ощупывание – рукой Крукенберга: «Нет, не знаю… не дощечка это уже, а что – не знаю… Трудно. Ничего у меня не выйдет. Ничего я теперь не понимаю. Устал я…» Опыт на этом прекращается.

Опыт с кубом, ощупывание рукой Крукенберга: «Ничего не понимаю. Если бы я локтем ощупывал, то узнал бы. Я локтем хорошо чувствую, а этими пальцами трудно. Только чувствую, что они цепляются…» Ощупывание культей левого предплечья: «Треугольник как будто… Нет, погодите… это – четырехугольник». Предлагается цилиндр. Ощупывание рукой Крукенберга: «Ничего не чувствую. Не могу ничего сказать… Не знаю, что это». Больной начинает ощупывать фигуры локтем той же руки: «Вот теперь яснее… Это – круг». Предлагается призма, ощупывание рукой Крукенберга: «Есть концы, а больше ничего не знаю…» Та же фигура, ощупывание культей: «Рубчики. Как же это – само круглое, а со всех сторон рубчики… Я знаю, что это: многоугольник».

Предлагается чернильница, больной ощупывает ее рукой Крукенберга. – «Есть углы, железное, гладкое, и что-то накрученное…» Эксп.: «Это похоже на прежние фигуры?» Исп.: «Нет, это – больше. Это предмет, но не знаю его совсем…» Больной переходит к ощупыванию культей: «Нет, это не железо, а камень. Продолговатое и четырехугольное». Эксп.: «А может быть, это кружка?» Исп.: «Нет (смеется), нет, нет… я сейчас узнаю, – я это видел раньше, это – чернильница».

К моменту этого опыта после операции прошло около 4 месяцев. Тем не менее гностическая чувствительность оперированной руки еще остается на очень низком уровне. По сравнению с данными первого опыта наблюдается некоторый сдвиг, но в общем очень незначительный.