Альвин Апраушев - Воспитание оптимизмом: Записки директора Загорского детского дома для слепоглухонемых детей

Надеваю халат и направляюсь с ребятами во двор. Мы уже на пороге, когда раздается телефонный звонок. Звонят со станции — пришел вагон угля. Надо срочно оформлять документы, разгружать, возить, следить за его сохранностью. Объясняю ребятам ситуацию, прошу подождать.

Завхоз уже побежал на товарную станцию, я повис на телефоне, умоляя диспетчера автоколонны дать хотя бы одну машину, чтобы в течение дня перевезти уголь, завуч ищет воспитательницу, которая согласилась бы сопровождать машину. Нужно еще поставить сторожа.

Сколько таких неотложных дел возникает в течение дня! Хозяйственные хлопоты грозят захлестнуть, поглотить. В каких только ролях не приходится выступать. Бываю и плотником, и агрономом, и грузчиком, и садовником, и дворником, и администратором… Как важно в суете и круговерти повседневности не упустить главного — во имя чего существует и этот дом, и все хозяйственные службы, и наш труд, и мы сами. Как необходимо видеть основную цель споен деятельности а во всех делах — педагогический смысл.

Детдом представляется мне кораблем. Мы плывем на нем в сторону взрослости наших воспитанников. Наш корабль сотрясают их возрастные бури, мы наскакиваем на подводные рифы наших хозяйственных осложнений, попадаем в водовороты событий. И все-таки неуклонно идем вперед, идем…

Наконец-то мы с ребятами во дворе. Осматриваем клетки. Оторвалась от крыши планка, рубероид торчит рыбьим плавником, плохо запирается дверца, в одной из клеток нет поилки.

— Альвин Валентинович! Москва! — слышу я крик из открытого окна. Бегу в кабинет.

Из Москвы сообщают, что едет иностранная делегация, и я должен ее принять. Не успеваю положить трубку, как в кабинете появляется завхоз:

— Автобус сломался.

(Как всегда неожиданно.)

Что значит сломанная машина для детского дома — понять нетрудно. Призываю завхоза проявить собственную инициативу и спешно покидаю кабинет.

Воспитанники одни. Хорошо, что они уже приучены к самостоятельности и поэтому не разбредутся и бездельничать не станут. Но ведь нужно организовать еще и словесное общение. Я подключаюсь к совместной работе — ремонту клеток.

Мимо нас проходят дежурные, ответственные сегодня за различные участки нашего хозяйства. Юра Т. идет кормить кота Рыську. Он так и заявляет: «Олег — хозяин собаки, я — хозяин кота». Сколько гордости в это короткой фразе! Хозяин, — значит, ответственный за жизнь и здоровье любимого существа. Девочки из подготовительной группы несут в коробке вареное пшено, перемешанное с мелко нарубленными яйцами. Они сегодня ухаживают за цыплятами. Двое второклассников, взявшись за дужку ведра, тащат корм курам, третий, обгоняя их, мчится с банкой сухарей.

Хозяйство у нас безотходное. Ботва, очистки и хлебные корки — кроликам и овце, гуща от первых блюд — курам, а жидкость — в пойло. Кости грызут собаки.

Когда воспитанники на каникулах, корма животным не хватает, поэтому мы его заранее запасаем: осенью и зимой сушим из оставшегося хлеба сухари и складываем их в большие жестяные бочки. Приносят сухари и сотрудники из дома. Зато у нас всегда есть свежая крольчатина, а наш огород и теплица обеспечены навозом. А главное — дети осознают взаимосвязь в природе, целесообразность своих дел, привыкают к рачительности, бережливости…

Требуется срочно подписать документы. Я иду в кабинет, а когда возвращаюсь, застаю Олега на сеновале. Вместе с неугомонным Сергеем они прибивают крышку люка. На полу сарая валяется разбитый плафон, поблескивают осколки оконного стекла. Каждому хотелось сделать по-своему — вот и результат! Однако инициативу наказывать нельзя. Да и можно ли юирмать радость созидания? Помогаю убрать осколки п-лафоигц. а стекла предлагаю вставить самостоятельно. Работы прибавилось, но зато расширились возможности для общения.

А в это время на детскую площадку потянулись малыши. В руках лопаточки, совочки, ведерки, формочки для песка, игрушки. Так и хочется сказать: «Дети пошли на прогулку». Нет, это не прогулка. Это очень важная деятельность, дающая новые впечатления, развивающая координацию движений, закрепляющая навыки ориентирования в окружающей обстановке, обогащающая опытом общения, еще один шаг к самостоятельности. В жизни детдома нет мелочей. Все должно быть подчинено единой педагогической цели.

Вот малыш в очках с грохотом перетаскивает через порог сарая педальную автомашину и, важно усевшись, выруливает на асфальт. Сам! За ним движется целая кавалькада автомашин и трехколесных велосипедов.

Оксана бежит в швейную мастерскую, а я с мальчиками отправляюсь в столярную. Столярной она называется по традиции. На самом же деле в ней теперь стоит еще сборочное и штамповочное оборудование.

Олег забегает вперед, мы с Юрой идем рядом. Он касается ботинком бордюра дорожки, а левую руку положил мне на плечо. Крупные гроздья черноплодной рябины склонились и покачиваются над асфальтом. По обе стороны дорожки всеми цветами радуги полыхают осенние цветы. В ладошке листа настурции — большая капля росы. Легкий ветерок колышет лист, капля дрожит и переливается. В ней смешались голубизна неба, зелень листа и золото солнца. От этого она бирюзового цвета ‘.iiTUtSUbi^

Так вот почему море бирюзовое, вспыхивает догадка: небо, водоросли и солнце придают ему такой цвет. Капля и море — как они схожи!

Юра недоумевает, почему я остановился, и нетерпеливо теребит меня за плечо. А я стою, завороженный каплей. Как передать эту красоту Юре? Если дотронуться до капли, живая капля умрет и останется только ее холодный влажный след на кончике пальца.

Есть выход! Ведь капля и море так схожи! Значит, можно эту красоту ощутить всем телом через ласку волны, тепло солнечных лучей, запах и движение водорослей. Можно, конечно, звучит во мне нота скепсиса, но, ощутив все в отдельности, не воспримешь феномен их слияния в едином гармоничном явлении, неповторимом цвете, неуловимой для осязания форме.

Сознание услужливо подсовывает утешительную мысль: стоит ли разыгрывать трагедию, если миллионы зрячих ежедневно, ежечасно смотрят и не видят окружающей их красоты? Сколько людей, прошедших мимо, не увидели эту каплю и отраженного в ней неба. Они и само небо видят не каждый день. И ничего!

Нет, это не утешение. Но в то же время Юра острее воспринимает другие стороны явлений. Я вижу блеск воды, ее цвет, слышу шум прибоя, но от моего внимания ускользает запах моря, движение струящегося по ноге песка, шевеление водорослей, касающихся погруженного в волны тела, дуновение легкого нагретого солнцем ветерка, сотрясение дна от ударов прибоя. Слияние этих компонентов тоже дает целостное представление о явлении, мне недоступное. Зрение и слух подавляют другие чувства. Разве не закрываем мы глаза, когда хотим сосредоточиться или полностью отдаться гармонии иных чувств?