Юджин Д'Аквили - Тайна Бога и наука о мозге. Нейробиология веры и религиозного опыта

Обсуждение исследований, посвященных способностям младенца совершать арифметические действия, – см.: Bryant 1992.

Подробное обсуждение данного эксперимента – см.: Spelke et al. 1992.

Damasio 1999.

Существует масса археологических находок, указывающих на религиозную деятельность или, по меньшей мере, на представления о жизни после смерти, эти находки связаны с погребением (Belfer-Cohen and Hovers 1992, Butzer 1982, Rightmire 1984, Smirnov 1989). Захоронения, свидетельствующие о такой деятельности, можно найти в разных частях Европы и Азии, что говорит о широком распространении подобных практик. Подробнее о них см.: Joseph 2000.

См.: Kurten 1976 and Joseph 2000.

Campbell 1972.

Ibid.

Особого интереса заслуживает тот факт, что для оценки опасной ситуации на высшем уровне мышления, конечно же, необходим доступ к воспоминаниям о травматических событиях прошлого, которые связаны с лимбической активизацией в ответ на актуальную ситуацию. Любопытно, что как для памяти, так и для лимбической функции важнейшим посредником является миндалевидное тело, часто действующее совместно с гиппокампом. Подробнее об этом см.: Damasio 1999, Joseph 1996, and LeDoux 1996.

Социальные связи обусловлены не только стремлением адаптироваться, но это – потребность, вложенная в мозг человека, о чем свидетельствует тот факт, что все младенцы страстно желают контактировать с людьми. Причем это желание направлено не только на маму, но и на всех людей, оказавшихся рядом с малышом. Кроме того, если животное растет в социальной изоляции, оно пытается установить социальный контакт с неодушевленными предметами или даже с хищниками (см.: Harlow 1962, Cairns 1967).

Как и в случае с когнитивными операторами, когнитивный императив не есть какой-то самостоятельный изолированный феномен, но он основывается на способности мозга почти автоматически упорядочивать мир. Иными словами, мозг, в отличие от компьютера, невозможно выключить. Он работает всегда, даже во время сна.

Впервые концепцию когнитивного императива использовал d’Aquili в 1972 году. Когнитивный императив имеет ряд особенностей. Сюда входит разочарование перед лицом новых данных, которые не относятся к привычной категории, что, как было показано, порождает тревогу. Фактически, как продемонстрировали исследования, мозг высших организмов стремится найти равновесие между новизной и привычными вещами (Berlyne 1960, Suedfeld 1964). Когда нового слишком много, мозг пытается привести поступающие импульсы в соответствие с более простыми категориями. Вместе с тем недостаток новизны вызывает у мозга застой и вынуждает его генерировать неопределенность или усложнять картину. О наличии когнитивного императива свидетельствует и тот феномен, который некоторые ученые называют онтологическим желанием – стремление понять фундаментальную природу мира (см.: Larson, Swyers, and McCullough 1997). Кроме того, по утверждению антрополога Misia Landau (1984), для преодоления тревоги, порожденной когнитивным императивом, нам нужны «основополагающие истории, или глубинные структуры, позволяющие организовать наш опыт». Наконец, E. O. Wilson (который цитируется у Shermer 2000) говорит, что изложение историй включает «в игру все когнитивные и эмоциональные схемы, которые имеют прямое отношение к реальным переживаниям». Таким образом, в силу действия когнитивного императива мы неизбежно организуем окружающий мир и наш опыт мира, создавая истории и, в итоге, мифы, которые помогают нам осуществлять эту функцию.

Подробное описание такой схемы мифов – см.: d’Aquili 1978, 1983; d’Aquili and Newberg 1999.

Подробнее об эволюции головного мозга человека и его отличии от мозга других приматов см.: Preuss 1993, 2000.

Мы можем изучать строение мозга первых гоминидов только с помощью отпечатков с внутренней стороны черепа (см.: LeGros Clark 1947, 1964; Holloway 1972). Извилины и следы соответствующих структур косвенно указывают на то, как устроены другие близлежащие участки мозга. Тем не менее некоторые исследователи утверждают, что такой метод не позволяет судить о строении мозга или функциях, которые он мог выполнять (Jerison 1990).

Похоже, ни у других приматов, ни у предков человека из семейства гоминидов не была в нужной степени развита внутренняя теменная зона (зона Вернике), которая поддерживает речь и вербальное поведение у человека. Такой вывод можно сделать на основании изучения анатомии существующих ныне видов приматов, а также исследования отпечатков внутренней поверхности черепов предков человека (Holloway 1972, Joseph 1993). Следует заметить, что у некоторых приматов (например, у макак) существуют структуры, аналогичные теменной доле человека (Galaburda and Pandya 1982). Тем не менее эти структуры не обладают нужной степенью сложности и связями с другими зонами, которые позволили бы им обеспечивать функцию речи.

На поздних стадиях развития Homo erectus , около пятисот тысяч лет назад, у него значительно увеличился объем мозга (Rightmire 1990).

См.: d’Aquili, Laughlin, and McManus 1979.

Описывая здесь процесс решения проблемы, мы, конечно, делали это упрощенно. Тем не менее и такая схема соответствует тому, как люди решают проблемы. Кроме того, представление о том, что правое полушарие мозга использует висцеральную, автономную и соматическую информацию как помощь в решении аналитических проблем, соответствует гипотезе соматического маркера Damasio.

Прекрасный обзор и разбор представлений Юнга о мифе и архетипах – см.: Jung 1958.

См.: Myths to Live By (Campbell 1972).

Подробнее о влиянии музыки на мозг см.: Iwanaga and Tsukamoto 1997.

Варьирующие ритмы ударных на данном концерте смогли пробудить реакции у большинства слушателей, поскольку существуют индивидуальные особенности базальных ритмов (Neher 1962). Здесь каждый слушатель мог найти такой особый ритм, который вызвал у него резонанс. Это в целом делает ритмичные групповые ритуалы более действенными. Движения тела во время ритуала стимулируют проприоцепторы, что вызывает головокружение и нарушение работы вестибулярной системы, которая поддерживает баланс и равновесие. Повторяющееся чередование напряжения и расслабления мышц также может вызвать эмоциональные реакции (Gellhorn and Kiely 1972, 1973). Neher также показал, что ритмы включают в себя множественные сенсорные модальности и что появлению определенных реакций способствуют такие факторы, как пост, гипервентиляция и различные запахи – все эти вещи могут менять физиологические процессы в теле. Другие исследователи (Walter and Walter 1949) показали также, что повторяющиеся звуковые и визуальные стимулы вызывают ритмические всплески активности в мозговой коре и могут порождать крайне приятные и не выразимые словами переживания у людей. Кроме того, повторяющиеся стимулы могут вызывать сильные реакции со стороны систем возбуждения и умиротворения. Одно недавнее исследование показало, что в момент медитации наблюдаются значительные колебания частоты сердечных сокращений, что указывает на значимые изменения функционирования автономной нервной системы, а не просто на реакцию релаксации (Peng 1999).