Ирина Мист - Эстетический заговор. Заметки о перформансе

Спонтанная прогулка в парк, пусть и планировала неделю назад. Для меня она была спонтанной. Потому что собиралась в спешке, как всегда. Две юбки, топики, браслеты, косметика.

Неспешная прогулка по Нескучному саду. Босиком, острые камни вгрызаются в ступни. А ты идёшь и вдыхаешь разлитый в воздухе терпкий аромат летней истомлённой солнцем зелени. К потаённым уголкам парка, подальше от посторонних взглядов.

Почти ручные белки атакуют целой ватагой, забираются по нам, как по деревьям, в надежде найти угощение. Птицы, вылупившийся, едва вставший на крыло молодняк, зависает в десятке сантиметров от носа.

Сама немного шальная. Меня фотографируют. Танцую на краю оврага в длинной юбке и звенящих браслетах. Прохладная земля ласкает обнажённые ступни. А в голове вертится мелодия цыганской песни «Ederlezi».

Домой так и иду босиком. Довольная тягучим неспешным отдыхом.

На следующий день – та же спонтанность. Приятные сюрпризы весь день. Интересные люди. Всё-таки насколько я люблю переписываться, но живые встречи эмоционально сильнее. Переписка уводит в вымышленную реальность. Живая – отсекает иллюзии.

Сюрпризом оказался проект National Theatre Live. В кинотеатре напрямую транслируют пьесу, которую играют где-нибудь в Лондоне или Нью-Йорке. Десять лет назад о таком только мечтали. Конечно, не живой театр, но удовольствие неподдельное. И смех тоже.

Вечерняя прохлада и кафе, в котором неторопливо пью тягучий латте, лениво озираясь по сторонам. Отмечаю лишь детали. Небо, выстлано тонкими, как паутина, облаками. Птицы вспарывают крыльями воздух. Люди лениво бредут по улице. А мы беседуем о фильмах и книгах. Границы между людьми не измеряются расстояниями.

Можно быть далёкими, живя в одной семье. И близкими, говоря на разных языках. Можно смотреть одни и те же фильмы. И даже читать книги.

Спонтанность.

Без ожиданий.

Пустить на самотёк.

Кто-то уходит, кто-то приходит.

А ты ловишь знаки, слушаешь, идёшь.

Собирая сюрпризы.

Перформанс с таким названием я задумала год назад. Можно было провести тестовое занятие, но я была б не я, если б не бросила вызов себе самой. Есть такой тип людей, который живёт, только когда нужно бороться. Иначе скука выхолащивает душу. Я – из таких.

Перф – так перф, впервые что ли? Подготовка, как всегда на потом. Это ж честно должно быть. В моменте. А как готовиться к тому, что будет в моменте?

На выступление пришла наполовину готовой. Зато – с кучей идей, как привлечь зрителей в интерактив.

Взяла за основу концепцию пустых слов. Мир вокруг насыщен пустыми словами. Что ни пни – так пустое слово. Вот только табуретка – полное. Слышишь – и понимаешь: это нечто на трёх или четырёх ножках без спинки.

А что такое любовь? У каждого из вас – своё определение. И, скорее всего, оно сильно отличается от моего. Или моих. На этом я решила сыграть.

Любовь. Более тридцати значений. И я струсила.

Неудача. Провал. Каменные лица. Мне не удалось расшевелить зрителей. Я струсила. Я сбежала.

Вышла и поняла, что из всей любви, вот такой замороченной, беснующейся, как волки пред красными флажками, у меня перед глазами лишь одна. Любовь дочери ко мне.

И в моменте мне было наплевать на весь тот БДСМ, с которым я изощрённо флиртовала ещё полгода назад.

На сцене мне не хотелось думать ни о любви к человечеству, ни к мужчинам. Вся любовь сфокусировалась на одном человеке – моей дочери, которая была на расстоянии нескольких часов на самолёте. И в ушах звучали слова о то, что она скучает и любит.

Зрители хотели любви. Настоящей. Всех оттенков. Пятидесяти или ста. Но их не было. Происходило глобальное переосмысление ценностей. Даже та изощрённая и извращённая любовь меркла без настоящих чувств. Стоп, настоящие – тоже пустое слово. Чувств, от которых разрывается сердце, взрывается мозг, кровь становится вязкой и на её клетках покачиваются слова «Я люблю»… А, может, я просто трусливо сбежала в самую приличную из всех возможных любовей – любовь к моей дочери.

Я провалила тот перформанс. Гнусно и непрофессионально. Рыдала, корила себя за желание превзойти саму себя. Ненавижу провалы. Я теряю лицо в них. Меня утешают, но я вижу в их глазах лишь мелкую ничтожную жалость и ни капли искренности.

Прошёл почти год. Что такое честность, я не знаю. Но тоже пустое слово. «Я честная» – всего лишь субличность, одна из многих, живущих внутри. Перформанс – не самое честное доступное мне действо. Писать получается сильнее и честнее. Я бываю разной. Может, это моя сущность такая. Идеально встраиваюсь и ношу чужую кожу, потому что у меня нет своей. И не может быть.

Я думаю о любви. Последний год. Разной. Я сознательно не занималась больше года сексом. И не только им.

И сейчас я позволяю себе среди сильной жёсткости такую же бескрайнюю нежность. С обычными человеческими отношениями. Поцелуями, прикосновениями, от которых кожа покрывается мурашками, а я беспощадно теку. И хочу заняться сексом сейчас, потому что вновь растворяюсь в уже знакомых когда-то глазах.

И я заканчиваю редактуру книги «Записки на простынях». Записки, без начала и конца. О детстве, играх, безграничной любви и беспощадной ненависти. Она более честная, чем тот перформанс «Оттенки любви», который я, возможно, повторю.

Не так, чтобы пару дней безвылазно посидеть в квартире, просматривая фильм за фильмом и потягивая красное вино. Исчезнуть совсем.

Вспоминаю – такое было. Дни, похожие один на другой. Когда нужен был хоть какой-то выход, чтобы продержаться. И мироздание подкидывает его.

Сложно верить в себя, когда вокруг всё рушится. Выжжено внутри, и нет ничего, снаружи, на что можно опереться.

И я вытаскиваю из загашников подсознания фразу: «Что внутри – то и снаружи». Переключаю тумблер.

И вспоминаю…

О том, чтобы бережно относиться к себе. Вкусно есть. Наслаждаться сном. Ублажать тело. Окружать себя своими людьми, с которыми можно и поплакать, и порадоваться вместе. И не позволять иным портить себе настроение и жизнь.

О том, что бездарных людей не существует, иначе бы они просто не рождались. А таланты могут быть разными – у кого-то компании собирать и рассказывать проникновенные истории.

Все самые удивительные женщины сочетают в себе в равной степени две ипостаси – мужскую и женскую. Соблазняют, завлекают, как женщины и не всегда телом и достигают целей, как мужчины. Для меня это прототип вавилонской Богини Иштар – Богини любви и войны. Любовь и война – звучит?

Оставить бы себе мужские качества характера – логику, целенаправленность, уверенность, спокойствие. И важное – вижу цель, не вижу препятствий.