Энди Купер - Я Вам не Вы, или Выцыганить услугу «Любовь»

Содержимое билетов покажется нормальным и нетрудным в глазах давшего их, и разочарует до безумия их получившего в его изначальных планах легко найти в учебниках и скатать себе в чистую тетрадь ответы на все тридцать-пятьдесят (максимум) вопросов по двум предметам, в размере двух-трёх строчек на каждый из них.

В этот солнечный летний последождливый вечер прогуливаясь по Юбилейному проспекту, ничто не предвестит беды, а отец, пришедший с работы, представит её совершенно спокойно, в хорошем настроении, не считая бедой. Всему покажется конец: больше трёхста вопросов по всей мировой истории и курсу литературы. Ответ на каждый из них предусматривает не изначально предполагаемые два-три предложения, а обширное раскрытие темы произведения, его персонажа и действий, концепцию политической и экономической деятельности заданного времени, подробное рассуждение на тему содержания указанной повести или романа, действий великого исторического деятеля или полководца, реформ страны указанного года, десятилетия, жизни в ту эпоху.

Я ничего не знал. Ни на один вопрос ответа с ходу. В то время как отец сказал, что все они не стоìят гроша.

«Я пока ехал домой – уже половину в мозгу ответил».

Всё это покажется первым наказанием за «некорректный» образ жизни. В адрес его «предъявителя» и матери посыпятся выносы мозга. В голове с языка отца закрутится: «Эти вопросы они нормальные – рассчитаны на тех кто учился. Я вот даже щас на любой из них могу без подготовки ответить. Что, допрыгались? Восемь классов х***ёй занимались, а теперь когда время пришло бл**ь куда-то поступать, мы опомнились что ничего не знаем?!»

– «Да ты посмотри сколько там вопросов и какие они!»

– «Так учить надо было, а не х*рнёй страдать! Что, хватились, бл**ь? Я не знаю что делать, вот сиди и готовься…»

Начнётся паника. Восемь классов (семь лет) было всё хорошо. Точнее не хорошо, а без предвещаний такой вот, но логической концовки. Последний год вообще стал ярким из всех и успешным: избавился от хулиганов, по физике стал получать «4», а не «3» (она была начальной и совсем ещё не трудной), при выходных осмотрел все линии метро (это же незабываемо!), вырастил свой урожай на огороде, нарисовал много картин акварелью со златоглавой архитектурой утопающей в зелени – по требованию родителей, считая это работой, а не отдыхом, а значит веря в награду за неё; проходил известные 3d шутеры того времени лишь от часу до двух в день – и то не всегда; создал несколько макетов вагонов, их среды, ракет и эстакад – всего не хватавшего рядом, и к чему, а не к другому направлены руки; прочёл и понял несколько книжек из тех что всучивали. Что, всё плохо…?

Но званный гость – наставший «час спроса» выставит на слишком большиìе незваные долги, заломит истинные требования к прошедшему времени. Нереальный объём работы за остающийся срок нанесёт позора и осквернения удар по всему что было, страх последствий за неисполнение его…

В тот же вечер за ужином спросится:

«А если я столько не выучу и не поступлю?»

– «Тогда ты пойдёшь в ПТУ где будут отморозки, которые тебя ещё больше чем здесь забьют и зачморят».

Неужели это реально светящийся впереди резкий обрыв? Ведут ли будущие два балла за не сдачу этих экзаменов в такую же жизнь – без работы и денег? Или может всё-таки если сейчас жилось на твёрдый трояк, то неважно и непонятно как (как тем же родителям – особенно никуда не поступавшей и необразованной матери), и дальше жизнь и судьба будет ставить ту же, а не низшую оценку?

На следующий день перед отъездом добровольно сядется на диван в большую комнату, жадно примется читать первую из трёх книг, приготовленных для взятия с собой. Это будут Сказки Щедрина, прочтение одной из которых внезапно выручит оценкой в 11-м классе (10-м – последнем году учёбы) как единственного это сделавшего, и пересказавшего словами отца сказку про «Карася – идеалиста», кратко разъяснившего её содержание чисто случайным разговором. Самому же не поймётся ни одной из них, ни одной из этих книжек. До третьей со сложными на понятие анализами сложных на понятие произведений руìки дойдут только по дороге назад, не прочитав и десятой части. Отдых возьмёт своё. Аккуратно начертить и сделать из бумаги что-то лёгкое и быстрое на почве снова увиденных и посещённых аттракционов, вагонов дальнего следования и решетчатой над ними электрификации в удивительно огромном её количестве с железобетонной вперемешку, по приезду домой пересилит резко образовавшийся и взвалившийся всем весом план не отдыхать ни минуты с момента сего до самых вступительных экзаменов куда задумает главный домашний а-ля воспитатель первопопавшейся своей мыслью. В первый же вечер после дороги, отдыха и разбора вещей, берутся все инструменты, бумага, и рискнув свернуть с «возложенной» цели, чертятся для вырезки на ней детали на глазах проходящего мимо комнаты отца, никак на то слава Богу не среагировавшего. После всего, час читается та самая далеко недочитанная за время поездки книга, с трудом, для отвода глаз: пару вечеров, без малейшего понимания содержания. Затем плавно бросается, что также плавно остаётся незамеченным…

А ведь ещё перед самым отъездом соберутся все мячи-прыгуны в одну пластиковую прозрачную коробку, и грустно спросится у матери:

«А они не зарастут пылью в такой коробке? С них краска слезать не будет от времени?»

– «Да ничего им не будет. Пыль вытрешь, вымоешь и всё»

– «Когда вымою? У меня же теперь свободного времени ни секунды не будет…?»

Первые проекты будущей взрослой жизни появятся в 11 лет. Сначала будут совсем несвойственные силам варианты: закончить школу, технический ВУЗ (по стопам родителей), и работать архитектором (по ими же предложенной профессии) за 30.000 рублей в месяц (Ценовая политика: Москва 2000). Считалось, что в институт поступается автоматически после школы – как и в школу после детского сада, и это тоже обязательное образование продолжающее её; текущие проблемы с точными науками устранятся сами по себе дальше. Такая мысль живёт всего несколько месяцев, по недооценке сложности задуманного, находится под большиìм сомнением. Согласитесь, какой из меня архитектор с такими неладами по математике? Дайте мне карандаш, линейку, бумагу, и 30.000? Другим – более близким к посильному вариантом придумается официальная (по трудовому кодексу) работа художником в мастерской с мольбертом, красками, прочими причиндалами и сотоварищами. Тема работ не определится. Причина ясна: в кругу этих непостижимых и несущих проблемы общих предметов, урок рисования в школе – облегчение: именно с натуры и только неодушевлённых предметов, исключая более и безусловно лучшее – свободную тему. Идею тормозят со стороны: «Да что ты можешь нарисовать, не зная ни истории того что ты рисуешь, ни литературы, ни образа?»