Павел Губарев - Депрессия, роботы и один велосипед – 2

– Ах вот как! Что ж, хорошее умопостроение. Ты заметил, что я разговорился?

– Да, но отвечаешь уклончиво.

– Ещё бы. А ты не стесняешься откровенничать.

– Я думаю о смерти. Может, мне недолго осталось. Сейчас он пальнёт… и зачем мне в этом случае что-то скрывать? Как думаешь?..

– Мы договорились замять эту тему. Давай дальше.

– Куда дальше?

– Ну, рассказывай. Вот ты думал о моём окружении. Какие выводы? Как это могло повлиять на выбор истории? Ведь повлияло же.

– Да. Ты проницательный.

– А ты чего ждал? Ну давай, рассказывай. Тебе же нечего скрывать.

– Да. Я подумал, что если меня берут на работу за то, что моя голова отличается от ИИ, то я должен показать, что я не ИИ, причём совсем вообще не ИИ. Чем я могу отличаться? Либо опытом, либо особенностями мышления.

– О, значит, две истории. Давай обе по очереди.

«Как хорошо мой тёзка умеет командовать. Не ослушаешься. В то же время умеет не напрячь. Надо перенять его интонации», – подумал я.

– Это одна история и один анекдот.

– Почему анекдот? Ты же полагал, что я знаю все анекдоты.

– Да. Но я мог сделать вид, что не принимаю всерьёз рассказы о том, что ты такой… эээ… всеведущий. И выбрать анекдот, который бы продемонстрировал неординарность моего чувства юмора.

– Ты его сам придумал?

– Нет. Нашёл. Но он мне очень понравился. И над ним никто не смеётся. Почти. Вот, слушай.

Павел набрал воздуха в грудь. Я бросил взгляд на соседний монитор: там показывали одиноко стоящего перед мячом футболиста.

Павел сказал:

– Набирает обкуренный человек ноль-два и говорит: «Алло, это полиция? Да? Ух ты… здорово… А такой вопрос: это какой-то конкретный мент или вся полиция в целом?..»

Сам не знаю, почему, но я фыркнул.

– Это смешно, – сказал Борис. – Нет, правда. Я не смеюсь в голос, чтобы не провоцировать этого… но мне смешно.

Я ему поверил. Уверен, Павел поверил тоже.

Футболист разбежался и ударил по мячу. Вратарь подлетел и упал на бок. Мяч прошёл в ворота.

– А история… вот такая история. Только она тупая.

– Я никому не расскажу. What happens in Vegas, stays in Vegas.

– Договорились. Пил я как-то пиво со своим другом Алексеем Калужским у него дома. А Калужский очень начитанный и насмотренный человек. И наслушанный тоже. И вот пьём мы, пьём… хорошо так за полночь, набрались основательно. И он мне рассказывает про какое-то новое кино. И упоминает, что это новое кино похоже на работы Жана-Люка Годара. Я ему говорю:

– Слушай, а я не знаю такого режиссёра.

Алексей говорит:

– Ну как же, знаешь. Это «Французская новая волна». Трюффо, Ромер, Годар.

А я говорю:

– Слушай, Алексей, дай мне водички, пожалуйста. И я не знаю такого режиссёра.

Алексей говорит:

– Да нет же, знаешь. «Бездыханное», «Мужское-женское». Жан-Люк Годар!

– Не, не слышал. Ну, может, слышал, но не смотрел.

– Так а что же я тут с тобой выпиваю? О чём после этого с тобой говорить?

– Алексей, дай водички.

– Ну… Даже не знаю…

– Алексей!

– Ну я тебе воды-то дам… но Жана-Люка Годара не знать!..

И таки дал мне воды. А спустя пару месяцев я пришёл в гости к своему другу Диме. Дима тоже всё читал, всё смотрел и всё слушал. Мы опрокинули по стаканчику вина, и Дима мне сказал: «А вот мой плейлист».

– Так, – говорю я, – ага: “Пинк Флойд”, “Дип Пёпл”, Пол Маккартни, само собой. Угу. Ага. Понятно. Ну, я здесь всё знаю, кроме вот этой певицы.

– Ты не знаешь Кэти Мелуа?!

– Гм. Слушай. Ну, не знаю. Не начинай только. Смотришь на меня, как пьяный Калужский, который недавно стакан воды не хотел давать из-за того, что я не знаю какого-то там режиссёра французского… как его… Годара…

– …ты не знаешь Жана-Люка Годара?!

Дима замолчал. Нехорошо так замолчал. Снял очки, потёр лоб, отвернулся… Схватил стакан и сказал:

– Паша! Давай выпьем за то, чтоб ты никогда не посмотрел ни один фильм этого проклятого Жана-Люка Годара!

Было тихо. Я чувствовал, что Борис улыбается. Павел больше не ёрзал и сидел расслабленно.

– Но эту историю я решил не рассказывать, – продолжил он. – Потому что она выдаёт во мне нёрда. А если люди тебе только затем, чтобы не забывать, как они управляются, то лучше быть середнячком. Так?

– Много у тебя интересных версий. Не слишком ли ты тщательно готовился к собеседованию? Мы всего лишь одна из компаний.

– Мне нужна эта работа.

– В самом деле?

– Последний шанс устроиться в по-настоящему мощный коллектив. Возраст уже.

– Зачем тебе «по-настоящему мощный»? Обычный не подходит?

– Я долгое время фрилансил. Но фрилансил на заказчиков первой лиги. Жил в Европе. После такого тяжело возвращаться в фирму средней руки. Ты когда-нибудь гонял на автомобиле за городом? Управлял вообще машиной вручную?.. Ага. Помнишь чувство, когда въезжаешь в город после долгих разъездов по трассе? Приходится отдавать руль автопилоту и тащиться тридцать километров в час.

– Значит, всё серьёзно?

– Ну, не то чтобы вопрос жизни и смерти… о, чёрт! Опять ляпнул.

– Забей. Расскажи ещё что-нибудь. У тебя всё ещё есть шанс впечатлить меня как следует.

– А что, пока не впечатлил?

– Я отвечу только, нанят ты или нет. И только когда мы выйдем из этого лифта. Если выйдем.

– Но у меня кончились истории.

– Импровизируй. Думаешь, Киту Джаррету легко было?

Павел развёл руками.

– Давай подумаем, – сказал Борис. – Есть истории, которые ты хотел рассказать. Но есть и такие, которые ты бы не хотел рассказывать. Они даже интереснее.

– Хм, – Павел снова подобрался. Я почувствовал азарт. Команда, которой недавно пробивали пенальти, пошла в атаку и подобралась к воротам противника.

– Выбери одну, – сказал Борис.

– Нет, я не хочу.

– Знаю, что не хочешь. Поэтому давай рассказывай.

– Ну… есть одна занятная. Только я под подпиской о неразглашении.

– Не называй имён.

– Ну… допустим, был я как-то в одной стране. И мы ловили сбежавшего робота. А робот был, скажем так, сумасшедший. В смысле имитировал поведение психопата – его делали как пособие для психиатров.

– А, я знаю эту историю. Хотя нет, не знаю. Показалось на секунду.

– Ты знаком с Ричардом Джеймсом? Должен быть знаком.

– Нет.

Павел поднял руку – мне показалось, будто он хотел опустить взлетевшие на лоб брови, – и почесал затылок.

– Робопсихолог из Англии. Очень известный.

– М-м-м. Нет. Точно нет. Тебе не показалось, что свет мигнул? – спросил Борис после паузы.

– Нет, не показалась. И ты знаешь Ричарда.

– Нет.

– Погоди, ты же финансировал…

– Проехали. Так что? Робота же поймали, нет?

– Поймали.

– С твоей помощью?

– Да. Но… был неприятный эпизод. Не знаю, как объяснить. Только не смейся. Я с ним беседовал. Не с Риччи, а с роботом. И он задал мне неожиданный вопрос. Он спросил, какая я стрелка: часовая, минутная или секундная.