Павел Губарев - Депрессия, роботы и один велосипед – 2

– Ну… не знаю.

– Все океаны. Все моря, реки.

– Я понял. Не знаю. Ну, допустим, чайная ложка.

– Ага. Так вот, Бакминстер Фуллер вместо ответа делал так. Ххххха!

Павел поднёс ко рту руку ладонью вверх, растопырив пальцы так, как будто держал апельсин, открыл рот и выдохнул.

– Дышал на шар?

– Да. Выдыхал – и шар затуманивался. Вот этот туман и есть вся вода.

– Серьёзно?

– Да. Если Земля диаметром с десять сантиметров, то вся вода на ней – это доли миллиметра. Все наши океаны с рыбами, китами, титаниками, марианскими впадинами… Вы не знали эту историю?

– Ммм. Не знал.

– Хороший факт?

– Хороший. И уместный. Показывает, что ты любишь мыслить в разных масштабах. Как это говорится: you’ve blown my mind!

– The kind of story that makes you think.

– You bet!

– Немного одиноко становится, да? Мы ведь тоже состоим в основном из воды. Вся белковая жизнь существует благодаря ей. А воды на самом деле так мало. Тоненькая плёночка на маленьком камешке. Думаешь об этом и осознаёшь, какая жизнь на самом деле хрупкая…

Меня передёрнуло. Борис, похоже, почувствовал то же самое – и это, наверное, как-то отразилось на его лице.

– Ох, наверное, это я не очень уместно сейчас… – сказал Павел.

– Хм, да. Под дулом пистолета – не самая подходящая байка.

– Извините.

– Да забей. И мы на «ты».

– Ах, да. Может, мне помолчать? Может, вы… ты… хочешь думать о своей семье?

– У меня нет семьи. У тебя есть?

– Я разведён.

– А я никогда не был женат.

– Разве?

– «Инфа сто процентов», как говорили в моём детстве.

– А я вроде читал…

– Фейк ньюз. Я бы заметил, если б женился, как думаешь?

Павел рассмеялся.

«Я тоже не женат, – подумал я, – и мне одиноко».

В лифте замолчали. Я встал и прогулялся по коридору. Дошёл до стальной двери, пнул её. Ровная, холодная зеркальная поверхность. Я дошёл до другой двери. Она была точно такой же. Я был маленьким, незначительным живым комочком в коробке из бетона и стали. Коробка стояла на камешке, о котором только что рассказывал Павел. Камешек летел сквозь космос, на нём было немного влаги и немного белковой жизни.

– Так ты не знал этого факта? Впечатлила история? – спросил Павел.

– Если бы у меня сейчас был интернет в голове, знал бы.

– Наверное, если в голове интернет, то ничего особенно не впечатляет?

– Когда мне задают такие вопросы, я обаятельно улыбаюсь и прячу улыбку в бороду.

– Понял. Да, наверное, слишком многие хотят о тебе выведать всякое… каково это – быть киборгом. Успешным киборгом. Удачливым, уникальным. Я много думал, чем впечатлить человека, которого окружает столько успешных коллег. В прямом подчинении только… сколько? Десятка два? И каждого когда-то схантили на зарплату в шесть нулей. И ещё несколько десятков искусственных интеллектов. А он… то есть ты… ты только и делаешь целыми днями, что ищешь слабые места в том, что они говорят. Так? И всё же…

– И всё же?

– В конечном счёте, ты принимаешь решения, руководствуясь обычной человеческой логикой. А она несовершенна. Мозг – такой же продукт эволюции, как и пятерня. Зачем нам отстоящий большой палец? Хватать палки, хвататься за ветки.

– Курок взводить ещё… извини. Так что там? Ещё одна история?

– Ну, такое. Занимательный факт. Не помню, где вычитал. Про рыбок. Интересно?

– Да, пожалуй. Других развлечений у меня нет. Лифт я весь рассмотрел. Дуло пистолета рассматривать не хочу. Рожу своего охранника… бывшего… и так знаю.

– А я не могу успокоиться. Если я не буду болтать, я буду дёргать коленкой или стучать ногой.

– Не надо стучать ногой. Давай уже, рассказывай!

– Рыбки. Аквариумные. Они обладают транзитивной логикой.

– Тут я должен спросить, что это такое?

– Или дождаться, пока я сам объясню. Транзитивная логика – это когда мы понимаем, что если А больше Бэ, а Бэ больше Це, то А больше Це.

– А это круто?

– Для рыбок – да. Неожиданно круто. Понимаешь: рыбка.

– Ну и что?

– Носорог идёт по Африке, наступил в грязюку – остался след. Прошёл дождь, в ямке лужица. В этой лужице рыбки. Вот такусенькие. Прошёл другой носорог – нет рыбок. Но они владеют транзитивной логикой.

– Они сами рассказали?

– Нет, учёные выяснили. Если один самец побил другого, а тот, другой, побил тебя, – то ты на первого самца не полез бы, будь ты рыбкой. Но. Самое интересное не это.

– Так, молодец, выдержи драматическую паузу. Вот так. Давай!

– Люди не владеют этой логикой лет до пяти.

– Хм.

– Хотя и размер, и продолжительность жизни…

– Ну да.

– Животные иногда превосходят человека интеллектом. Орлы лучше ориентируются на местности. Крысы лучше проходят лабиринты.

– М-да… Да…

– Интересный факт?

– Знаешь, про Кита Джаррета мне больше понравилось.

– Почему?

– Ну как-то… Мало ли кто умней меня. Вокруг все эти ИИ. Вот, видишь, систему охраны взломали. Раньше он меня защищал, а теперь стоит с каменной рожей и стволом в лицо тычет. Но история прикольная, молодец.

– Вот я тоже подумал… все эти ИИ. Вокруг тебя много умных людей и ещё больше алгоритмов. Интересные вопросы возникают. По какому принципу, например, ты набираешь себе в помощники алгоритмы? Это понятно: берёшь самых лучших. А людей? Самых лучших? Может быть. А может, только таких, которые выгодно отличаются мышлением от алгоритмов?

«Ха. Ловко забросил удочку, – подумал я, – но тот не расколется».

– Так-так. Интересно, – сказал Борис.

Павел смотрел на Бориса не отрываясь. Камера была под потолком, так что мне трудно было рассмотреть его лицо – но было понятно, что он вчитывается в Бориса, как в книгу. Я знал, что Борис хитро улыбается и делает непроницаемый вид. Не знаю, откуда, но знал. Ещё я чувствовал, что у него не очень хорошо получается скрывать, что он заинтригован разговором. А впрочем, он не слишком старается: разговоры в любом случае лучше давящей тишины и мыслей о возможной смерти от выстрела. Мне казалось, что я в лифте вместе с этой парой, что я чуть ли не кто-то из них, как бывает, когда кажется, что ты кто-то из персонажей книги. Но нет. Я сидел в пустом коридоре. Впрочем, пока я могу их подслушивать, я не совсем один.

– Есть также теория…

– Чья?

– Неважно. Моя. Не только моя.

– Излагай.

– Что люди тебе нужны только для того, чтобы не забывать, как ими манипулировать. Управлять корпорацией тебе помогают ИИ. А люди – так. Ходячие модели людской иррациональности.

– А зачем она мне нужна? Иррациональность?

– У тебя есть конкуренты. Контрагенты. Партнёры.

– А что же, сам себе – я не модель человеческой иррациональности?

– Ну нет. Во-первых, за самим собой наблюдать сложнее, чем за другими.

– Логично. А во-вторых?

– Ну, во-вторых, ты не совсем человек.