Павел Бой - Придёт время для ягод и время быть роскошью

Бритья и стрижки не требуется, после специальной операции волосы и ногти прекращают расти. Одежда так же не требуется. Что ещё, а ничего, никаких выходов из помещения, прогулок, общения. Я не знаю, существует ли здесь человеческий персонал. Я его никогда не видел, или забыл. Лекарства и всё такое попадает в комнату с воздухом или с жидким содержимым из трубок. В палате нет углов или жесткости, о которую можно было бы травмировать себя. Одно время я увлекался удушениями, но меня всегда усыпляли веществами через воздух. Когда-то давно, в другом месте, были люди, была терапия и прочее, но всё это в прошлом. Меня списали, а ностальгия в таком безнадёжном положении губительнее надежды. Но вернёмся к идее бесконечного сна, попробуем самогипноз, чтобы немного отвлечься, расслабиться, потерять направление, отпустить мышление, открыться спонтанным образам. Мои веки тяжелеют, мне хочется спать, я чувствую, как тепло бежит по телу, мои ноги и руки немеют, это приятно, я чувствую безмятежность, спокойствие, мне хочется улететь далеко-далеко, моё тело медленно обволакивает невесомость, я легче пёрышка, я парю в бесконечно белом пространстве, мне снится, как сменяются цвета, один за другим, это бегают огоньки, я плыву за ними, чем ближе я приближаюсь к ним, тем быстрее они кружатся, словно движение в калейдоскопе. Когда мы будем говорить, мы будем кружащими. Тишина, серьёзность, равновесие. Мой палец бьёт по светящейся точке в начале дорожки, выступающей на гребне холма. Я провожу кончиком пальца по берегу долины, выходящей на возвышенность перед городом. По волнам облаков мы плывём по небу. Теперь я вижу город. Он не приносит облегчения. Если не исчезает беспокойство. Город захвачен воздушной стихией и в то же время свободен в этом. Воздух наполнен гулом. Итак, эгоистичный индивидуум воображает, что в его распоряжении миллион драгоценных секунд жизни, чтобы разобраться. В конце концов, когда мы начинаем проектировать наши собственные миры, всё становится реальным. Все симптомы проявляются слишком поздно. Ничто никогда не бывает неправильным. Нет ничего важнее, чем сделать это. Моя голова забита обрывками мыслей. Работать и любить – это самое важное, что нужно в жизни. Существует много таких вещей, которые ты можешь увидеть в мире, но самая сложная вещь, которую нужно найти – настоящую жизнь. Это – как текст, музыка, которую нужно понять, как планы, которые нужно реализовать. Чтобы выжить, необходимо знание. Если мы знаем, что нам делать, мы в состоянии справиться с опасностью. Всё наше существо нуждается в размещении всего того, что мы воспринимаем для наших нужд, и что побуждает нас проявить приверженность. Не отдельные ассоциации из мифологии, а всё то, что мы обнаружим во всём, что мы воспринимаем, будь это звуки, цвета, лица, запахи. Пути для развития к ответственному существованию в мире вещей, чтобы мы могли развивать свою способность творить, брать и предлагать. Устойчивые продукты сознания, всплывающие из океана в виде мерцающих светящихся узоров: хаотических голосов, бурления, шипения, скольжения, трепета крыльев бабочек… Эти звуки бегут по частотной оси циклических колебаний нашей жизни – голограммой тенденций спиральных верёвок – эмоциональных, духовных, экономических и социальных – видимых, слышимых. Это послание – кристальный ритм, который гнездится в нас. И душа реагирует и освещается этим ритмом. Мы верим в душу. В её одиночество, её всеобъемлемость. Мы убеждены в том, что если по-настоящему поверить, то уже открыты для того, чтобы общаться с иной средой и существовать в новых реалиях. Слова создают идеи и смыслы. Поток неконтролируемых сил вызывает дрожь. Если, находясь в одиночестве, мы достигаем этой точки разумного помешательства, мы становимся целым, составляющим всё, что существует. Привычная Вселенная почти фокусируется на внутреннем, душевном, невидимом; а также далеко вовне. Зеркало разума в нас – идеально; и мы, глядя в него, замечаем бесконечную перспективу. В то же самое время мы видим подстерегающих нас по дороге попрошаек, живущих, словно обитатели запертых домов. И в то же самое время они беззащитны, ничего не хотят, ничего не помнят и в целом не вызывают в человеческом сердце ничего, кроме омерзения. Все мы можем избавиться от них без труда: спортивные костюмы, ботинки, порошки для растворителей, зубные щётки, сковородки и ковши, фартуки, мебель, паласы, матрасы… Но мне кажется, мы должны думать не о том, что на самом деле может быть хорошо. Большинство из нас думает о том, что действительно важно. Мы считаем привычки и удовлетворённость главными составляющими счастья, мы считаем всё это пищей, водой и воздухом, подчинённым порядку вещей. Вы можете сказать мне, что никто не фотографирует полицейских, что вся печатная информация в известной вселенной абсолютно секретна, что все камеры в известном мире находятся под тщательным контролем спецслужб, что полицейские имеют несколько имён на удостоверениях, и что каждый полицейский имеет фотографию лица какого-нибудь извращенца. Мы видим мужчин и женщин, пребывающих в невменяемом состоянии, в состоянии мыслителей, любующихся своей жадностью, мы видим их загадочных полукотиков… А некоторые и впрямь остаются наедине с самими собой. С почти пугающей трезвостью они оценивают жизнь. Люди современного общества обречены на рабство и безумие. С каждым месяцем мы приближаемся к тому моменту, когда социальные службы, следящие за твоими эфирами, за твоими музыкальными инсталляциями в социальных сетях, за твоим видением чёрных, бэкграундных, индустриальных медиа, за твоими калейдоскопическими художествами и работами, посвящёнными мифологическим трендам, сотрут с себя весь этот культурный слой, мгновенно потеряв накопленные данные. И тогда мы уйдём в небытие, мы избавим человечество от упорных издевательств над собственной красотой. Эротическая кухня и нарциссизм, человеческая глупость и невежество, мемовыродки и шизофреники – столпы современного искусства. Зачем? Зачем вообще нужны слова? Они ничего не изменят. Они не изменят ничего. Они не изменят ничего. Ни одна песня. Ни одна картина. Ни одна таблица. Ни одна фотография. Если бы я только мог… Но зачем? Зачем нам знать, где мы есть, если мы не видим самих себя? Не видим свою пустоту, пустоту других людей, позволяющих себя насиловать, создаём грёбаные сказочные миры, но это не даёт нам ни малейшей надежды на исцеление. Это акт самоосуждения, мы не можем противостоять навязываемой нам модели мира. Мы и есть тот самый эксперимент. Нет слов, чтобы передать космос, смерть, сознание, душу и звёзды. Вы можете читать образы между словами, увиденные на вашем интуитивном уровне.Читать дальше