#Дримпэ - Философские притчи и мысли о важном

Дед поднялся.

– Я сделал самую большую ошибку в своей жизни, послушав эту стерву. Я запретил в нашей семье говорить о том, что я воевал. Спрятал все свои награды в сундук и никогда за всё это время их не надевал. Я предал всё то, во что верил четыре года войны, испугавшись, что умру, когда надо мной от горизонта до горизонта раскинулось мирное небо. Подумай, Борис, стоит ли оно того.

После чего резким размашистым шагом вышел из кухни.

Борис остался в полной тишине.

Дед прошёл в свою комнату, закрыв дверь на засов. Достал ключ, открыл замок, висевший на стоявшем в углу сундуке. С самого низу вытащил жестяную банку, откуда выложил на кровать медали и ордена.

В носу щипало, и отвыкшие от слёз глаза неожиданно поплыли туманом накатившей влаги. Он прошёлся пальцами по каждому ордену, вспоминая каждый свой бой, за что он получил ту или иную медаль.

Открыв внуку хранимый столь долгое время секрет, он вдруг почувствовал неимоверное облегчение и, уже не сдерживая себя, зажав в кулаки все свои медали, он поднёс их к губам, целуя и шепча: «Простите меня, ребятки, простите родненькие».

Сухо и беззвучно он плакал, прижимая ордена к груди. Его исповедь вдруг дала надежду, что, возможно, сейчас, его внук всё сделает правильно. Что жертва прошлого окупится, и в новой жизни внук сделает выбор, ради которого тогда он совершил ошибку в семьдесят лет молчания.

Борис сидел возле кровати сына, держа руку на его голове. Тот тихо сопел, уже час как погружённый в сладкий сон. В свои десять лет он по-прежнему просил, чтобы отец был рядом, когда он засыпал. Именно отец, а не мать, чем очень подкупал самолюбие Бориса и поддерживал особую связь между ними.

«Я смогу, сынок. У меня всё получится. Я не подведу вас с мамой».

В этот момент пришло СМС. Борис достал телефон: «Да или нет?»

Переведя взгляд на лицо сына, он почувствовал, как тот сильнее сжал пальцы вокруг его ладони.

«В этот момент и возникает пик сомнений. И приходит она, и показывает дорогу».

Пальцы напечатали короткий ответ, он осторожно высвободил руку и вышел из комнаты.

Убийца ожидал свою Жертву. Он напевал песню AC/DC Highway to Hell.

Смерть лениво потягивалась возле подъезда, подпевая словам песни, ожидая действий Убийцы. Жертва вышла из магазина и направилась к своему дому, находящемуся в квартале, или, проще говоря, в девяти минутах пешком от того места, где был магазин.

Смерть собиралась получить новую Жертву. Очень рассчитывала на Убийцу, хотя определённые сомнения были. Прошлый раз с кошками Убийца не довёл задуманное до конца. Сегодня его энергия пылала жаждой крови, и Смерть очень хотела, чтобы незапланированная гибель Жертвы стала для неё хорошим подарком.

Подарком, потому что по её графику человеку ещё предстояло жить лет двадцать. Следовательно, подарок.

Убийца ждал. Жертва всегда ходила в это время в магазин. Раб привычек. Всегда шла пешком, в руках два пакета с едой на неделю вперёд. Не понятно, зачем и почему Жертва так поступала, когда можно было спокойно доехать на машине. Эта нелогичность сыграет ему на руку. Пять минут.

Жертва шла и обливалась потом. Она никак не ожидала, что в сентябре будет так жарко, даже вечером. Тяжёлые пакеты в руках оттягивали пальцы, подмышки и спина промокли от пота. Грузный живот добавлял отдышку. Для Жертвы это была своего рода тренировка, волевой силовой жест. На спортзал времени не находилось. Но старая привычка делать что-то не как все и упорство привели его к мысли носить еду домой пешком. «Пятьсот метров, и дом. Эх, ну и жара… Эта отдышка меня когда-нибудь доконает». Сиплое дыхание заставило его остановиться передохнуть. Вот и дом.

«Странный тип, – подумала Жертва про стоящего на дороге человека. Одетый во все чёрное, с балаклавой на лице. – Типичный отморозок, такой нападёт, и ничего не успеешь сделать», – почему и отчего возникла мысль, Жертва не поняла.

Она не понимала, что синапсы её мозга и нейроны считали предстоящую угрозу, впитали в себя энергию опасности, исходящую от человека, стоявшего на пути к дому, заглянули в будущее, просканировали энергию ближайших предметов материального мира и выдали в сознании мысль: «Тревога».

Однако анализ и логика отфильтровали сигнал, погасив опасность, сведя к нулю вероятность нападения и какие-то негативные последствия. Вместо этого мысль снова вернулась к жаре и пакетам в руках. Поравнявшись с сомнительным типом, он подумал о подъёме на третий этаж. Подъезде, где нет лифта.

– Извините. У вас что-то упало.

Жертва вернулась мыслями от подъезда к словам незнакомца.

– Что? Упало? У меня? И начал поворачиваться в поиске потери.

В это мгновение Убийца сделал быстрый шаг в его сторону и ударил каким-то предметом в шею. Жертва дёрнулась вперёд, подчиняясь инерции, тяжесть тела увлекла её вперёд. Боль и вспышка: «Знал же, что-то не так».

Смерть устремилась к лежачему, но тот ещё дышал.

– Давай! Добей его. Он уже почти готов.

Внутренний голос объединился со словами Смерти в голове Убийцы.

«Рано, сначала я хочу слышать боль».

Он знал, что был психом. Или психопатом. Или социопатом. Психологи однозначно определили его опасность для общества после того случая с кошкой. Когда он стал «знаменитым» на весь двор. Тогда он впервые ощутил, как внутренняя боль находит дорогу наружу. Вместе с диким криком кошки, криком боли от отрубленного хвоста, его боль нашла выход в мир, и он получил удовольствие, которого раньше не знал. Мучение животного стало катализатором химических реакций, что освободили боль и привнесли в его внутренний мир спокойствие. Но в тот раз он не убил. Хотя именно этим и «прославился». «Мне нужна боль, а там посмотрим»

Смерть отпрянула от лежащего человека и зашипела:

– А вдруг он сбежит, вдруг не получится и кто-то помешает? Сейчас, здесь закончи начатое!

Убийца некоторое время смотрел на распростёртое тело, разбросанные пакеты. После чего потащил тело в припаркованную рядом машину. Из двора было два выезда, и только один просматривался камерой. Маршрут отхода был просчитан. Со сменой машины и транспортировкой до пыточной. Но сначала ещё два дела.

Жертва вытянула руку и пододвинула к себе инвалидное кресло. Неуклюжим движением рук она перенесла тело с кровати в инвалидное кресло. Впереди был утренний туалет, завтрак и ещё один день «игры» в инвалида. Бесконечные сериалы, робкие слова матери, незаметно превратившейся в бабушку, в виде мольбы взять себя в руки и попробовать жить. После пыток он превратился в беспомощного калеку.

Его тело исхудало, живот и второй подбородок исчезли, оставив в прошлом отдышку. Его желание похудеть. Как долго он об этом мечтал. «Своеобразно оно исполнилось», – подумала Жертва. Обычно худеют, когда много двигаешься. Он же не двигался совсем. Обе его ноги превратились в тонкие безжизненные культяпки. Перебравшись в ванну, Жертва закрыла глаза и в который раз погрузилась в воспоминания жизни до и после электродов на теле.