Полина Боттичелли - Художник должен быть счастливым

Мама говорила, что они с папой понимали друг друга без слов. Например, он за едой всегда читал книгу. Однажды маме хотелось с ним поговорить, и перед ужином она спрятала книгу на антресолях.

– Он зашёл, сел за стол, поискал глазами книгу. Не найдя её, он посмотрел на меня. Ни слова не говоря, подвинул стул, встал на него, и уверенным движением достал книгу с антресолей. Как будто точно знал, где она!

Мой папа читал очень много книг. Про охоту, про животных, про шаманизм и про путешествия. И кучу специальной литературы. Я тоже читала его книги.

Я обожаю слушать мамины рассказы про их совместные приключения в тайге.

Папа был настоящим благословением для всей нашей семьи.

Несмотря на то, что она сильно любила папу, её багаж из прошлого очень часто не давал ей быть счастливой. Она орала на него по пустякам, пыталась его бить, а папе как будто было не больно, как будто он был неуязвим.

Помню, однажды мама набросилась на него с криками и обвинениями и стала лупить кулаками в грудь, а он обнял её крепко и скомандовал нам с сестрой:

– Девчонки, тащите скакалку, сейчас мы её свяжем! И всё превращалось в весёлую игру, и мама начинала смеяться. Она была такой женственной рядом с ним!

«Даже нефрит дробится.

Даже перья Кецаля рвутся», – писал поэт древности.

Все, кто встретились, – расстанутся.

Не легко было маме расстаться с папой. Месяцами она ухаживала за его телом, которое постепенно иссыхало. Она боролась с пролежнями, кормила его через зонд, вызывала всё новых целителей и медиумов. Ребята из «Розы мира» говорили, что видят, будто он поправится и будет ходить. Не сбылось.

Я помню, она изменилась. Раньше она была строгой, но когда папа разбился, она стала к нам мягче, добрее. А на третий год завела роман с реаниматологом.

Мы жили в неблагоустроенном деревянном доме. Мама работала учителем и растила одна двоих детей. Маленькая зарплата. Крошечное пособие по утере кормильца. Она сама шила нам и себе одежду, продолжала украшать дом и стремилась-стремилась-стремилась вылезти из нищеты.

Она дала нам образование: я окончила художественную и музыкальную школу, сестра только художественную, но в музыкалку она тоже ходила. Ещё мы ходили в разные бесплатные кружки.

Она делала для нас очень много, и наверное, от такой жизни она стала черстветь.

Материальное благополучие вышло на первое место, а отношения с людьми, искусство, это отодвинулось. Она остригла свои прекрасные волосы. Много раз заводила романы, но, мне кажется, не была счастлива ни с одним из мужчин.

Мужчины до сих пор вьются вокруг неё, она всё ещё хороша собой и выглядит гораздо моложе своих лет. Она очень яркая и талантливая.

Я люблю её, но ничего сейчас не могу для неё сделать.

Перед отъездом я написала ей такое письмо:

Мама, привет.

Я вижу, что в нашем семействе много гордости. У бабушки, у тебя, у меня, у сестры.

Гордость в том, что мы не просим друг друга о помощи, когда мы в ней действительно нуждаемся.

Сейчас я пытаюсь переступить через свою гордость и прошу тебя понять меня. Я не требую помощи, но я просто попытаюсь тебе объяснить, в какой я сейчас ситуации.

Долгое время я искала счастья в партнерстве, в том теплом чувстве, которое дает мужчина, когда восхищается тобой и хвалит тебя, поддерживает, когда тебе грустно или страшно, верит в тебя и твой талант.

Словом, дает то, чего я не получаю в семье.

Сейчас я общаюсь с мужчиной, у которого трое прекрасных детей, он каждый день проводит с ними массу времени, а младшая дочка живет с ним. Он хочет еще детей, и мы друг к другу очень тянемся. Он купил мне билеты, чтобы я приехала к нему в Испанию. Я начала делать визу, но натолкнулась на препятствия, хотя, может быть, мне все-таки удастся исхитриться и получить визу вовремя, и билеты не пропадут. Если они пропадут, то мы с ним увидимся только в конце января, когда он будет проезжать через Сибирь.

Я не беспокоюсь об этом так сильно, как я беспокоюсь о том, что я не еду в Индию.

Я поняла, что не нужно искать счастья в семье и в партнере.

Я мечтаю поехать в Индию с прошлой весны.

Я надеялась заработать денег на эту поездку за лето, но была слишком поглощена романом с норвежцем, это отнимало кучу энергии, и я мало работала. Я надеялась, что очарую его, и мы вместе с ним поедем в Индию, но ничего не вышло. Когда же я, наконец, освободилась от ожиданий по поводу норвежца, появился голландец, он живет в Испании. Немного говорит по-русски. Он только что вернулся из Непала, и второй раз точно не поедет туда в Азию, ведь у него дети, и он не настолько богат. Да мы и не были вместе никогда, для него тоже не все ясно со мной, я думаю, особенно сейчас, когда я начала сомневаться.

Я должна признаться тебе. Я воровала у тебя из карманов мелочь, когда была подростком, и покупала сигареты на эти деньги. Я до сих пор курю, но планирую купить электронную сигарету. Я пыталась бросить много раз, но когда у меня нет под рукой нюхательного табака, например, если я забыла его где-то, я курю. Сигареты мне кажутся отвратительными, я курю хороший табак или, на худой конец, папиросы, в них не добавляют всякую химию.

И траву я курила все это лето, да, потому что мне было очень плохо. Трава помогала чувствовать себя лучше, как лекарство. Сейчас она мне больше не нужна. Один приятель мне подарил хорошую травку, но я к ней и не притронулась, отдала другому другу. Я думаю, что трава может быть лекарством иногда, помогает расслабиться и иногда даже помириться. Интересно было бы покурить вместе с тобой. Постоянное курение конечно же вредно, мозги хуже соображают. Я смотрела фильм BBC про марихуану, вывод можно из него сделать такой: становишься ленивым, некоторые части мозга работают иначе, пока ты «под кайфом», но ничего криминально ужасного, и все быстро восстанавливается, когда действие наркотика прекращается. По моему опыту также. Все мои курящие друзья сейчас как-то сами отвалились. И не потому, что ты против, просто так само вышло.

Ты била меня в детстве, порой незаслуженно, ты вымещала свой гнев на мне, потому что я была меньше и слабее. Ты заставляла меня играть на долбаном фортепиано, и смотрела, как я плачу каждый раз. Это было моральное насилие. Сейчас, если ты поднимешь на меня руку, не сомневайся, ты получишь сдачу. Если ты попробуешь заставить меня что-то сделать, у тебя ничего не выйдет. Я стала очень сильной. Я тебя больше ни капельки не боюсь, поэтому я открываю тебе всю правду.

Когда я вопреки своему комфорту и желанию подменила тебя на твоей работе, которую я ненавижу, вместе с директрисой и другими твоими коллегами, я ожидала, что вы мне заплатите за это. Да, это было не от чистого сердца, но я это сделала.

Когда же я наняла тебя провести мастер-класс, и ты сказала, что не хочешь, что у тебя неподходящая одежда, что я сделала? Я стала на тебя орать или обвинять в безответственности? Нет, я поговорила с руководством, и мы все уладили.