МАРИНА КУЖМАН - АД И РАЙ

И не только потому, что английский не является моим родным языком, происходящее не вписывается в обычные рамки, поэтому я выбрала сначала английский язык и как ребёнок, столкнувшийся с новой для него cредой, я училась описывать её реагировать на неё, пыталась научиться говорить и думать об этом совершенно для себя по-новому. Я думаю, что такие действия можно определить как творческие.

Вы можете быть технически совершенны, но не способны рассказывать истории.

Я старалась быть честной, как это было

Я стараюсь не смириться с этим.

В основном едва ли можно найти определение для всего, что было в то трагическое и грустное время, а затем и в мелкое время.

А потом, кем я была… Это было то, что я хотела сказать и что я сказала.

Через жертвенность и боль я рискнула разделить себя для кого- то для человека, которому интересно, где мы живем и

если мы понимаем демократию, мы не будем разделяться на классы. А здесь в США всё упорядочено иерархически и совершенно ясно, что мы очень далеки от демократии. Также совершенно ясно, что мы живем в режиме классовой диктатуры, классовой власти, навязываемой через насилие.

Я написала эту книгу для исцеления себя, потому что, когда Вы находите понимание, вы находите милость и, возможно находите людей, которые хотят изменить мир к лучшему. И избавиться от иллюзии это тоже исцеление.

Но любовь – это действительность, которая помогают нам выживать, заставляет нас лучше ценить прошлое, наслаждаться настоящим, капитал для будущего. Но насколько хрупки наши отношения и находятся Яго, разрушающие их. Но я хочу закончить 116 сонетом Шекспира:

Позвольте не женится мне на истинных умах

Приняв препятствия;

Любовь не есть любовь,

Которая меняется, когда находит изменения,

Или сгибается от каждого толчка или движения

О нет, это печать что навсегда

Что смотрит на бури не дрожа;

Это звезда для каждого идущего в потёмках корабля,

Чья ценность неизвестна, хоть высота его взята,

Любовь не время дураков, розовых губ и щёк

Хотя в изгиб их серповидный приходит компас;

Любовь не изменяют их бравые часы недели,

Но это вынеся на грань шагает где страшный суд.

И если есть ошибка в том что я выше оправдал

То никогда никто и не любил и ничего я не писал.

Одна из моих коллег в прошлом любила повторять что поэзия Шекспира -лучшее руководство для превосходного управления.

Январь 1995 я живу в центре Нью-Йорка, на 7 авеню и 55 улице, угловой дом, старинный многоэтажный с огромными окнами и высокими потолками. Квартира в которой я снимаю комнату на четвертом этаже. Из окна моей комнаты вид на 7 авеню и дорогие отели, в свободное время я люблю смотреть как приезжают и уезжают гости отеля, как швейцар подскакивает к такси и открывает им любезно и проворно дверцы, но без суеты или помогает им взять такси и погрузить их багаж, который подвозит на тележке служащий отеля, мне нравиться его расторопность деловитость и любезность.

С некоторых пор свободного времени у меня появилось много и с деньгами стало лучше.

Когда я встретила с Лексингтона, немца по происхождению, но родившегося в Америке, он дал мне совет начать массажный бизнес и быстро заработать дополнительные деньги. Лексингтон помог мне начать с того, что я сделала объявление в одной популярной манхэттенской газете и объяснил мне, как мне быть – что если мне не нравится голос по телефону, – не ходи, – и если я слышу то, что мне не нравится. Но он внимательно посмотрел на меня и сказал: «С тобой ничего не случится. Никто не тронет тебя. Ты выглядишь очень жёстко». Скоро моё объявление появилось:

«Русская студентка делает массаж для уставших американцев. 24 часа in and out»

Я сделал некоторые приготовления. Я купила телефон с авто-ответчиком, черный канадский костюм, юбку и пиджак, которые мне очень шли, подчеркивая мою стройную фигуру. И одна женщина, для которой раз в неделю я работала служанкой, подарила мне две новые белые шелковые блузки. Также я купил красивые черные шелковые туфли на высоком каблуке.

Массажный бизнес, оставаясь один на один с разными мужчинами, научил меня не бояться мужчин. Очень часто я ходила по новому адресу, оставаясь один на один в квартире с новым человеком, но никто не оскорблял меня. Спасибо, американским женщинам. Они научили их быть нежными.

Не только на публике, но они милые и уважительные, когда нет свидетелей. Здесь любой конфликт между женщиной и мужчиной, всегда полиция будет на стороне женщины. Я помню, когда я приехала в США, по телевизору долгое время продолжалось слушание по делу: одна латиноамериканка отрезала половой член своего американского мужа, и суд оправдал её. Это показывает, что даже женатые мужчины могут заниматься сексом со своей женой именно тогда, когда она этого хочет. Но очень скоро одно событие изменило всё.

Это был тёплый весенний вечер 16 марта 1995 – пятница, как раз накануне Дня Святого Патрика. Я в моём новом канадском костюме. Какая-то казалось беспричинная грусть охватила меня в тот вечер и я решила заглянуть в соседний ирландский бар. Я открыла дверь там было очень тесно. Внезапно я увидела свободное пространство рядом с очень элегантным мужчиной, не раздумывая долго, я вошла и села рядом.

«Что вы любите пить?» – вежливо спросил бармен, протягивая мне меню.

«Абсолют», – ответил я. Он быстро наполнил стакан и учтиво подал мне, я сделала первый глоток. Звуки музыки гармонировали с атмосферой «Добро пожаловать». Я почувствовала себя очень расслабленно. Мой необыкновенно красивый сосед, казавшийся таким, недоступным, вдруг повернулся ко мне.

О, какое это было чудесное лицо вблизи. Если глаза являются зеркалом души, то это было зеркало, которое в одно мгновение может исправить все повреждения, создать гармонию, наполнить Вас светом, чтобы наслаждаться жизнью прямо здесь и сейчас. Мне это напомнило слова моего старой подруги: «Богатство – это сам человек». Он внимательно смотрел на меня со сдержанной жадностью художника собирающегося запечатлеть образ на века. Я была вся в его внимании. Он смотрел на меня с изумлением. Я почувствовала себя счастливой, как в раннем детстве, когда мне было чуть больше года, и вся семья собралась у самовара за столом, над которым висел красивый с розовым оттенком абажур с бахромой и я на руках у моего отца; такое спокойное состояние, когда ты любима только за то что ты есть ты. «Что Вы пьете?» – спросил он нежно дружелюбным

вибрирующий голосом, он был такой трогательный, улыбающийся в этот момент. «Абсолют», – ответила я, улыбаясь своей улыбке. «У тебя есть акцент», – слегка рассеянно заметил он. «Откуда Вы?»