Борис Поломошнов - Лидерство: проклятье или панацея

Чем бездарнее лидер-проходимец, тем он активнее и агрессивнее.

В поисках виновных в его собственной дурости.

И тем он коварнее и жесточе при наказании назначенных им в виновники неудач.

Тут-то и происходит слияние в экстазе упоительного единения лидера-проходимца илидера-подлеца.

Подставлять под удар своих приверженцев и своих же последователей для для каждого из них – как два пальца растопырить.

Веером.

«Виктория!», – дескать.

В поведении людей наблюдается абсолютная идентичность.

Но – при одном обязательном условии: если все они – уже трупы.

Живым же людям – до тех пор, пока они живы – свойственно сомневаться и колебаться, выбирать и принимать решения, в том числе – по отношению к поступающим в их адрес императивам: приказам, командам, настоятельным требованиям, повелениям.

Выбирать всегда есть из чего.

Даже, будучи связанным по рукам и ногам, попавший в плен к самураям японский ниндзя, дабы не подвергаться страшным пыткам, откусывал себе язык и умирал от болевого шока или от потери крови, сделав свой собственный выбор.

Безвыборных ситуаций не бывает.

Бывают безобразные выборы.

Подлецами не рождаются: подлецами становятся.

В результате собственного выбора.

Как сказал в одной из самых скандальных своих книг – «Зияющие высоты» – философ-изгой Александр Зиновьев, умение делать подлость достигается не сразу, и чтобы стать выдающимся подлецом, надо иметь к этому способности, а также долго и упорно учиться.

Учиться подлости всегда есть у кого – у тех, кто однажды уже сделал свой выбор.

В пользу подлости.

И – последовательно ему следовал на протяжении всей своей последующей жизни подлеца.

Кредо подлеца: делать другому то, чего никто не хотел бы себе.

Ни один подлец до сих пор не взял на себя ответственность за появление, проявление и применение такого кредо, хотя каждый подлец именно таким , только таким , исключительно таким кредо и руководствуется.

Принято за аксиому считать, что каждый хочет, чтобы у него все было и чтобы ему за это ничего не было.

Однако всякая аксиома имеет свою область действительного, то есть, существующего с необходимостью применения.

Так, например, параллельные прямые не пересекаются только в области, ограниченной рамками евклидова – не-криволинейного – пространства, то есть такого, радиус кривизны которого равен бесконечности, но они пересекаются в любом криволинейном, например, Лобачевского – Римана пространстве.

Абсолютных аксиом не бывает.

На самом деле, не каждый хочет, чтобы у него было все.

Как известно, Сократ, придя как-то раз на базар, выразил свое изумление тем, как много, оказывается, существует вещей, которые ему никогда не понадобятся.

В отличие от Сократа, подлецом никогда не являвшимся, каждый, являющийся подлецом, страстно желает не только иметь все, на что он «положит глаз», но еще и чтобы при этом расплачивались за всë его имение другие люди.

И – не только и не столько их деньгами.

А и: их здоровьем; их благополучием; их и их детей жизнями.

Внешне подлец вполне похож на человека: руки, ноги и всë такое прочее.

Однако в подлеце, в отличие от человека не-подлеца, наличествует дополнительный орган: имения за счет другого .

Таким органом у подлеца является его непоколебимая уверенность в том, что каждый другой (кроме, конечно, тех, кто превосходит его самого в подлости) слишком глуп для того, чтобы быть таким коварным, как он, и слишком труслив для того, чтобы быть таким жестоким, как он.

Подобные органы имения за счет другого (этакие крововсасывающие хоботки) наличествуют у всех паразитов.

Например, как пишет Альфред Брем в своем знаменитом сочинении «Жизнь животных», у клещей спереди всегда имеется выемка, где помещается сосательный хоботок, который у всех клещей хорошо развит и имеет очень сложное устройство. Когда представляется случай укусить, клещ крепко вцепляется своими зазубренными челюстями в кожу животного и, выдвигая хоботок, сильно нажимает им, словно стараясь пробуравить; в то же время выдвигаются с обеих сторон челюстные сяжки, которые своими заостренными концами прокладывают путь нижней губе; последняя снабжена зазубринами, обращенными назад, которые препятствуют ей двигаться назад. Когда хоботок таким образом проникнет далеко в глубь ранки, челюстные сяжки отгибаются в стороны, как лапы якоря, и клещ, поместившись столь удобно и прочно, начинает сосать кровь.

При этом все паразитирующие животные или растения имеют лишь ограниченные их естественными потребностями претензии к паразитируемым ими организмам.

У подлеца же претензии к другому безграничны Для подлеца любой другой – не более чем средство, которое можно и нужно максимально использовать в своих собственных целях.

Если другому это не нравится, то тем хуже для другого.

И – тем лучше для подлеца.

Подлец глубоко убежден в справедливости принципа: каждому – свое. Как говорится, «богу – богово, кесарю – кесарево».

Подлецу – хорошее.

Остальным – остальное.

Отсюда – лозунг подлеца: «Я ВСЕГДА ГОТОВ делать другому то, чего никто не хотел бы, чтобы ему кто-то такое делал ».

Для подлеца способность к манипулированию сознанием другого через подмену содержания понятий – предмет его особой гордости, вызывающий у него прилив самовосхищения и пароксизм самодовольства.

Как в руках ловкого наперсточника стаканчик с шариком внутри него вдруг – о, чудо! – становится пустым, так у манипулятора сознанием других предатель вдруг становится патриотом, трус – осмотрительным и дальновидным человеком, лгун – неверно понятым, дурак – своеобразно мыслящим, подлец – действующим сообразно обстоятнльствам.

Подлец кичится своим исключительным умом и сообразительностью как проявлениями собственной мудрости.

На самом же деле там, где у человека пульсирует живая, трепетная – дышащая, видящая, слышащая, понимающая, чувствующая и со-чувствующая мудрость, у подлеца торчит мертвое: хитрость, коварство и изворотливость – скрипучие протезы мудрости.

Как волк-людоед отгрызает свою попавшую в капкан лапу, так подлец-людовед ампутирует ставшие ему обузой, так и не развившиеся в нем, зачатки мудрости и останки умертвленной им в самом себе совести.