Джо Марчант - Сила самовнушения. Как наш разум влияет на тело. Наука и вымысел

Я устраиваюсь на полотенце и начинаю созерцать искрящуюся воду. Впереди – тысячи миль Тихого океана, и это до боли прекрасно. Правда, смотреть на эту бескрайнюю ширь, не заполняя внимания ни мыслями, ни грезами, немного тревожно. Обычно моя голова – это запутанный клубок идей и слов: высказанных, написанных, услышанных, воображенных, припомненных. Я сомневаюсь, что избавиться от них будет легко.

«Не я один забиваю себе голову абстрактными мыслями», – говорит Марк Уильямс, почетный профессор клинической психологии Оксфордского университета. Он специалист по психологическим эффектам медитации и соавтор вышедшей в 2011 году книги «Осознанность» («Mindfulness»), в которой объясняется, как тренировка сознания к большей осознанности снижает повседневные стресс и тревогу. Она стала бестселлером, и ее рекомендовали к прочтению такие звезды кино, как Руби Уэкс и Голди Хоун.

«Большинство из нас поглощено одним моментом за другим, и мы фактически не осознаем ни где находимся, ни чем занимаемся, – говорит он мне. – Мы заняты планированием будущего или обдумыванием прошлого» {244}. Например, вы стряпаете и думаете, как выпьете чаю. Потом пьете чай и планируете поход в магазин. По пути в супермаркет – прикидываете, что купите.

Вместо того чтобы замечать окружающий мир, мы заперты в своем умственном. Это бывает приятно – помечтать, к примеру, о выходных или мысленно выбирать подарок для друга. Но можно оживлять и негативные, стрессогенные ситуации. Мы едим что-то вкусное, купаем детей или гуляем по пляжу, но в голове прокручиваем вчерашнюю ссору или волнуемся о завтрашней напряженной работе и занимаемся этим в степени, намного превосходящей полезную.

Такие размышления и тревоги уже сами по себе ввергают нас в стресс, но этого мало: они не позволяют нам замечать позитивное вокруг себя – то, что способно смягчить волнение. Собираясь утром на работу, мы уже погружены в перипетии предстоящего дня и не обращаем внимания на приятное тепло чая, на классную песню, звучащую по радио, на улыбку ребенка. «Так, упуская мгновение за мгновением, можно прожить всю жизнь», – говорит Уильямс. Мы заключены в пузырь, отрезаем себя от небольших красот и удовольствий, ради которых и стоит жить.

Если мы будем беспечны, то, по словам Уильямса, сознание и тело будут подпитывать друг друга в движении по нисходящей спирали. Негативные мысли запускают стрессовые реакции. Но процесс работает и в обратную сторону: когда мы находимся в режиме «бей или беги», мозг становится сверхнастороженным по отношению к угрозе. Чем больший мы испытываем стресс, тем скорее у нас возникнут негативные мысли.

Медитация памятования помогает это пресечь. Большее осознавание своих мыслей позволяет сделать шаг назад и понять, что негативное или стрессогенное представление не обязательно отражает реальность, – так объясняет Уильямс. Мы не обязаны выдавать эмоциональный ответ. Это всего лишь спонтанная фоновая болтовня, которую вырабатывает мозг. И как только мы это поймем, нам удастся прервать этот треп.

Эта идея подтверждается данными визуализации мозга. Так, невролог из итальянского университета Модены и Реджио Эмилио Джузеппе Паньони сканировал мозг людей, искушенных в дзен-медитации, при которой, как в медитации памятования, следует подмечать мысли, а затем их отбрасывать. Считается, что спонтанный внутренний монолог вырабатывается комплексом мозговых структур под названием «сеть пассивного режима работы мозга», который наиболее активен, когда мы не сосредоточены на внешних задачах. Паньони обнаружил, что медитирующие могут подавлять активность этой сети и что они, когда их отвлекают, способны возвращаться в это состояние покоя быстрее, чем неопытные члены контрольной группы {245}.

Наличие мыслей о мире поставило нас на одну ступень выше зебры, но это дорого обошлось. Мы можем сломаться под грузом дум о событиях, которые уже произошли, не произошли или, может быть, вообще не произойдут. Похоже, что памятование поднимет нас еще на одну ступень – у нас могут быть мысли, но мы не обязаны подпадать под их власть.

Сначала, несмотря на великолепный вид, мое сознание отчаянно стремится быть где угодно, кроме пляжа. Оно извивается и мечется, отказываясь замолчать, и быстрой чередой проводит передо мною мысли и образы. Яйца (я прикидываю, где позавтракать), такси (мне надо на самолет), вопросы к интервью (днем я встречаюсь с ученым). Каждая тема взывает ко мне, искушая вникнуть и затеряться в ее извивах.

Стоит мне отвергнуть мысленную цепочку, как быстро возникает новая, как будто мое сознание – торговец, отчаянно пытающийся что-нибудь продать: «Вас не устраивает? Попробуйте это!» Красная куртка, которую я купила во время последней прогулки по этому пляжу. Что подарить детям, когда вернусь?

В попытке обуздать этот мысленный вихрь я сосредотачиваюсь на пейзаже и решительно смотрю перед собой. Сначала берег кажется шумным. Волны накатывают и разбиваются с мягким рокотом, похожим на приглушенный гром. Песочники снуют вдоль воды. В поле зрения то и дело оказываются джоггеры и собачники, а на воде покачиваются стайки пеликанов, готовые сняться с места – или уплыть за пределы видимости. Черный силуэт серфингиста маячит минут двадцать, потом исчезает тоже.

Я какое-то время погружена во все это, но постепенно начинаю чувствовать странную отстраненность от береговой суеты. Я представляю, что птицы, джоггеры и серфингисты подобны моим мыслям; они принимают разные формы и задерживаются кто надолго, кто нет, но в итоге все пропадают. Они каким-то образом теряют значимость, становятся менее реальными, и вместо того, чтобы следить за их появлением и исчезновением, я обнаруживаю, что все больше фокусируюсь на линии горизонта. Меня притягивают ее безмятежность и насыщенный синий цвет.

К исходу часа у меня ломит руки и ноги, а щеки разогреваются от утреннего солнца. Оглядывая пляж после этой первой попытки, я ощущаю покой и странную связь с окружающим миром, являясь, скорее, частью ландшафта; я уже не так озабочена личными мелочами, которые готовит предстоящий день. Мне нравится идея освобождения от негативных мыслей (а кому не понравится?), и я понимаю, что со временем эта техника может стать мощным орудием для изменения взглядов на жизнь. Но действует ли это по-настоящему? Большинство из нас не монахи, и мы не будем постоянно медитировать. Может ли несколько коротких сессий всерьез защитить нас от разрушительных последствий стресса, а то и обернуть их вспять? И может ли это, в свою очередь, повлиять на физическое здоровье?

Гарет Уокер кое-что знает о муках, которые способны причинить прошлое и будущее. Десять лет назад он служил в Шеффилде, что на севере Англии, полицейским – или, как он выражается, «дежурным бобби». Ему было 26 лет, активная работа нравилась, а в свободное время он любил уходить в холмистую местность и гулять по живописным йоркширским долинам.