Джо Марчант - Сила самовнушения. Как наш разум влияет на тело. Наука и вымысел

Одна из причин их положения заключается в том, что хроническое одиночество, как стресс, перестраивает мозг, в данном случае повышая чувствительность к социальной угрозе. Одинокие люди негативнее оценивают социальное взаимодействие, меньше доверяют окружающим и судят их жестче. В этом тоже есть эволюционная логика: во враждебной социальной ситуации жизненно важно быть настороженным в отношении предательства и потенциального вреда. Но это отбивает у одиноких людей охоту сближаться с другими. Качиоппо добавляет, что ощущение угрозы подрывает их социальные навыки, оставляя сфокусированными на собственных нуждах за счет чужих. «При разговоре с одиноким человеком возникает чувство, будто тебя поглощают, как пищу, – говорит он. – И не по-доброму».

В 2007 году Качиоппо обнародовал результат, который позволил по-новому взглянуть на то, как содержимое сознания влияет на нашу физическую структуру. Он показал, что стресс – особенно социальный – поражает не только мозг. Он просачивается глубже и достигает ДНК.

Качиоппо выбрал из 230 пожилых чикагцев восьмерых самых одиноких, страдавших от изоляции несколько лет, и шестерых более обустроенных, которые доложили, что имеют закадычных друзей и социальную поддержку. Он послал образцы их крови молекулярному биологу Стиву Коулу из Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе, который проанализировал активность генов в обеих группах. Паттерны генной экспрессии не одинаковы в разных клетках, и Коул сосредоточился на белых кровяных тельцах иммунной системы, потому что их деятельность – вызывают ли они воспаление или вырабатывают, к примеру, антитела – чрезвычайно важна для здоровья.

Социальное мировоззрение чикагцев разительным образом отразилось на внутриклеточных процессах {295}. В геноме около 22 тысяч генов, и Коул нашел существенные различия более чем в двухстах, которые были либо активированы для усиленной выработки определенного белка, либо заторможены для выработки меньшей. Коул говорит, что разница между отдельными генами могла быть случайной, но поражал расширенный паттерн {296}.

Значительная часть активированных генов одиноких людей участвовала в воспалении, тогда как заторможенные отвечали за противовирусные реакции и выработку антител. У коммуникабельных людей наблюдалось обратное: биологическая активность иммунных клеток была направлена не на воспаление, а на борьбу с вирусами и раковыми клетками. Важно то, что разница сильнее всего зависела не от фактического объема социальных связей волонтеров, а от их чувства изолированности. Исследование было очень небольшое, но в числе первых, которые вообще связали состояние сознания с широким, подспудным изменением генной экспрессии.

Из результата следует, что наша иммунная система тонко настроена на социальное окружение. Качиоппо считает это вполне разумным эволюционным ходом. В прошлом людские коллективы, связанные тесными узами, рисковали развитием вирусных инфекций, которые легко распространяются при тесном контакте, или – поскольку жили все-таки дольше – заболеваний более отсроченных, например рака. Напротив, изолированному индивиду следовало больше бояться физического нападения, и его выживание зависело от запуска тех отделов иммунной системы, которые отвечают за заживление ран и защиту от бактериальной инфекции.

В дальнейшем исследователи воспроизвели этот предварительный результат в большей выборке {297}, а Коул отметил аналогичный эффект при других социальных невзгодах – у людей и других приматов: от макак, помещенных в неустойчивые социальные группы, до людей, ухаживающих за умирающими супругами {298}.

Сейчас Коул начинает выяснять, можно ли подвергнуть этот пагубный генетический профиль обратному развитию. Так, в 2012 году в ходе испытания с участием 79 женщин с недавно диагностированным раком молочной железы было обнаружено, что групповая антистрессовая психотерапия снижает экспрессию генов воспаления и возвращает женщин в противовирусный режим {299}. «Мы сделали вывод о важности настроения», – говорит руководитель исследования Майкл Энтони из Университета Майами, штат Флорида {300}.

С этим согласны не все – в частности, Джеймс Койн, медицинский психолог, почетный профессор Пенсильванского университета в Филадельфии и ярый скептик в отношении позитивной психологии. Особенно когда речь заходит о раке: Койн заявляет, что ученые, которые твердят о влиянии психологических факторов на развитие заболевания, подвергают пациентов прессингу и рискуют обвинить тех, кто не выздоравливает, в неправильном образе мыслей или непосещении правильных курсов. «Они говорят: сделай правильный выбор – и будешь здоров. А если не сделаешь, то умрешь» {301}.

Продлевает ли социальная поддержка жизнь раковых больных – вопрос спорный еще с тех пор, как стэнфордский психолог Дэвид Шпигель, проведший в 1989 году испытание с участием 86 женщин с метастатическим раком груди, обнаружил, что групповая психотерапия удваивает продолжительность выживания {302}. Этот результат неоднократно пробовали повторить, и восемь попыток показали, что да, психотерапия продлевает жизнь, а семь – не выявили никакой разницы {303}. Результаты эпидемиологических исследований тоже неоднозначны, но в 2013 году гарвардские ученые, наблюдавшие за 734 тысячами пациентами, обнаружили, что при всех рассмотренных видах рака те люди, которые состояли в браке, погибали от него на 20 % реже даже с учетом в контроле практических преимуществ – помощи при посещениях врача и напоминании принять лекарство {304}.

Шпигель заявляет, что в общем и целом чаша весов склоняется в пользу значительного влияния на выживаемость {305}, тогда как Койн заключает, что «идея о способности психологических факторов повлиять на продолжительность жизни онкологических больных – чистый вздор». Он считает испытания Энтони слишком мелкомасштабными, чтобы продемонстрировать нечто полезное, – мол, это все равно что исследовать деньги, полученные от зубной феи, – изучать механизм эффекта, само существование которого недостоверно {306}.

«Все, что мы делаем, имеет предварительный характер, – отвечает Энтони. – Мы должны соблюдать осторожность. Однако исследования ежегодно приносят результаты с одинаковым вектором. Они показывают, что при изменении психологии физиологические изменения происходят параллельно». Сейчас Энтони наблюдает 200 женщин, которые получали психотерапию, с целью проверить, повлияла ли она на рецидивирование рака и продолжительность жизни; период наблюдения – до 15 лет после лечения.

В целом идею о том, что социальные отношения влияют значимым для здоровья образом на экспрессию генов, подкрепляют догадки из новой отрасли – поведенческой эпигенетики. Эпигенетики ссылаются на процесс, при котором ДНК становится физически модифицированной или помеченной так, что это надолго устанавливает контроль над активностью генов в соответствующей клетке. Именно это позволяет нашим клеткам развиваться в разные ткани – кожу, нервы, белые кровяные тельца, – несмотря на то что ДНК во всех одинаковая. Ученые привыкли считать, что эпигенетические метки эмбрионального периода раз и навсегда определяют дальнейшее развитие. Однако современные исследования показывают, что как минимум некоторые из них могут впоследствии изменяться – причем под действием социальных факторов.