Коллектив авторов - Саммари 100 лучших книг от CrossReads

Итак, благодаря научным исследованиям выяснилось, что травма родителей становится собственной травмой ребенка и его поведение и проблемы оказываются отражением поведения проблем родителей. Например, дети, чьи родители пострадали от геноцида в Камбодже, имеют тенденцию к депрессии и тревоге. У детей австралийских ветеранов войны во Вьетнаме процент самоубийств выше, чем у населения страны в целом. Можно привести яркий пример:

Многие молодые люди, рожденные в Руанде после 1994 года и не ставшие свидетелями бессмысленного убийства примерно 800 000 человек, имеют те же симптомы посттравматического стресса, как и те, кто видел и пережил эту жестокость. Речь идет о геноциде в Руанде, который произошел в 1994 году. Представители африканского народа хуту по приказу своего правительства совершили массовое убийство руандских тутси. По разным оценкам, погибло от 500 000 до 1 000 000 человек. В среднем было убито примерно 20 % всего населения страны. Молодые жители Руанды говорят о том, что испытывают чувство острой тревоги и навязчивые видения, сходные с кошмарами, которые появились с самого раннего детства.

Травмирующий опыт не только от пережитой войны или геноцида, но и просто от других значительных событий способен нарушить эмоциональное равновесие семьи.

Дети, рожденные от одних и тех же родителей, живущие в одном доме, воспитывающиеся вместе, скорее всего, унаследуют разные травмы и проживут разные судьбы. Например, сын-первенец, вероятнее, наследует то, что в свое время не решил для себя его отец, а дочь примет на себя то, что остается нерешенным для матери. Если братья и сестры пережили ранний разрыв эмоциональной связи «мать – дитя», они часто проявляют гнев и ревность в отношении друг друга или не испытывают тесных родственных связей.

За последнее время идея использования визуализации в медицинской практике получила широкое распространение. Визуализируя позитивный опыт, можно заменить негативные последствия эмоциональной травмы. Тем самым человек способствует выработке нейромедиаторов, ответственных за хорошее настроение, – серотонина и дофамина, а также «гормона счастья» окситоцина. Те самые гены, которые участвуют в реакции организма на стресс, могут повести себя иным, улучшенным образом. Новый опыт может создавать новые нейронные связи. Эти связи усиливаются в результате повторений и углубляются благодаря фокусированному вниманию. То есть чем больше человек практикуется в чем-то, тем больше тренируются изменения в мозгу. Понадобятся фразы, ритуалы, практики или упражнения, чтобы создался новый образ. С новыми мыслями, чувствами, ощущениями и новой картой мозга начнется формирование нового опыта благополучия, который будет соперничать с привычными реакциями на старые травмы и противостоять им.

Когда внутри человека проявляются фрагменты прошлой травмы, они оставляют ключи-подсказки в виде эмоционально заряженных слов и предложений. Вербальное их выражение в книге называется «ключевым языком».Когда событие становится настолько непереносимым, что теряются слова, человек не может точно записать, или «задекларировать», его в памяти в виде истории, так как для этого требуется язык. Фрагменты опыта остаются безымянными и исчезают из виду. Невыраженный словами опыт, живущий в подсознании, окружает человека везде. Он проявляется в странноватых словечках речи. Он выражает себя в хронической симптоматике и необъяснимом поведении. Он вылезает на поверхность в тех повторяющихся проблемах, с которыми человек борется в жизни. Весь этот невыраженный словами опыт формирует основу ключевого языка. Глубокие и настойчивые слова, которыми человек характеризует самые сильные страхи, и будут ключевым языком. Ключевой язык помогает «продекларировать», то есть высказать словами, воспоминания, которые остались «недекларированными», позволяя соединить вместе события и опыт, которые раньше невозможно было собрать в одно целое или даже вспомнить.

Автор предлагает ряд практик, которые позволяют каждому желающему улучшить свое состояние, избавиться от страхов и изменить отношение к миру и к себе. Автор говорит о связи с родителями и о той жизненной энергии, полученной от этой связи. Как человек чувствует связь с родителями на данный момент, вне зависимости от того, живы они или нет. В этой книге приводится упражнение «Почувствовать поток».

После упражнения можно распознать четыре сценария подсознания, способные прервать жизненный поток. Сценарии одинаковы для всех:

1. Мы слились с родителем.

2. Мы отвергли родителя.

3. В раннем возрасте была разрушена связь с матерью.

4. Мы отождествились с кем-то из членов семейной системы, отличным от родителей.

Каждый из перечисленных сценариев может стать помехой к процветанию, умению достигать поставленных целей. Отношения с родителями – очень важный аспект жизни человека. Когда человек отвергает своих родителей, осуждает или винит их, он не видит, в чем похож на них. На физическом уровне отвержение своих родителей может ощущаться как боль, напряжение или онемение в каких-то частях тела. Исцеление взаимоотношений с родителями начинается с создания внутреннего образа. Марк Уолинн приводит упражнение «Визуализация матери и ее история». Хотя упражнение концентрируется на отношениях с матерью, то же самое можно делать с визуализацией отца. Тесные отношения с родителями не только добавляют комфорт и чувство поддержки в нашу жизнь. Доказано, что они улучшают здоровье.

Как активируются четыре основных сценария подсознания? Например, случается трагедия. Умирает старший брат, оставляя безутешных родителей и двухлетнего младшего брата, который еще слишком мал, чтобы понять, что произошло. Если родитель начинает, предаваясь своему горю, пить, или проводит много времени вне дома, или винит себя в смерти сына, младший ребенок почувствует, что эмоции родителей всё больше ухудшаются. В ответ малыш из самозащиты от навалившихся чувств может:

• отвергнуть родителя (1)или

• бессознательно выбрать иной защитный механизм.

Шок от смерти старшего ребенка мог потрясти сердце матери. Одинокая и отчаявшаяся, она могла на недели или месяцы уходить в свое горе, тем самым прерывая на это время свою связь с младшим ребенком, ребенок может испытать разрыв связи с матерью (3). Со смертью старшего ребенка младший может почувствовать боль матери или отца так, словно она его собственная. Последствия горя могут сплотить семью. В попытке облегчить боль родителей ребенок может принять на себя депрессию матери или горе отца, тогда ребенок может слиться с болью одного из родителей (1)