Света Че - Искусство быть счастливым

Общение с детьми тоже повышает уровень этого гормона, как у детей, так и у взрослых. Окситоцин отвечает за выработку материнского молока. Поэтому матери достаточно поднести ребенка к груди, чтобы она испытала к нему прилив нежности.

На его уровень влияет также ощущение тепла и сытости. Поэтому, замерзший или голодный человек становится злее. Не замечали? А вот я, если вовремя не пообедаю, могу кого-нибудь съесть.

В среде животных более сильная особь, которой удалось добиться доминирования среди себе подобных, получает лучший кусок мяса, лучшее место под солнцем, лучшего полового партнера, что, безусловно, способствует как выживанию, так и более активному размножению.

Поэтому процесс самоутверждения признается мозгом как полезный для выживания, и сопровождается выработкой серотонина – еще одного нейромедиатора.

Мы постоянно сравниваем себя с окружающими, стремимся занять более высокое положение в обществе, так как это дарит нам чувство комфорта. Полученное удовлетворение мотивирует к поиску дополнительных источников уважения окружающих. У нас появляется потребность быть значимым, важным, нужным. С детских лет нами движет желание выделиться, почувствовать себя уникальным. Повзрослев, мы стремимся занять место как можно выше на иерархической лестнице, в сообществах, социальных группах.

Серотонин в сотрудничестве с кортизолом четко регулируют иерархию как в стае, так и в человеческом обществе. Мы внимательно наблюдаем за окружающими и пытаемся «прощупать» каждого потенциального конкурента на предмет его слабых мест. Если мы чувствуем силу со стороны оппонента, то, скорее всего, благоразумно отойдем в тень, подчинимся или хотя бы сделаем вид, что признаем чужое доминирование. Наш мозг воспринимает сильного партнера, как угрозу для выживания, и кормит нас порцией кортизола, который заставляет «спасаться бегством».

Если мы видим возможность самоутвердится безопасным для нас способом, мы ей обязательно воспользуемся. При проявлении окружающими слабости, боязни или уважения – все равно – мозг стимулирует выработку серотонина, который дает нам ощущение признания со стороны окружающих, чувство социальной значимости. Желая испытать его действие, мы ищем уважения, пытаемся заслужить похвалу.

Серотонин особенно резко повышается, если человек получает любовь и признание от того, кто для него важен – от полового партнера, родителей, начальника.

Уровень серотонина высок у начальника, к которому относятся с уважением, но падает, если подчиненные выходят из-под его контроля. Мы чувствуем, что теряем власть, доступ к лучшим ресурсам, и испытываем от этого стресс благодаря опять же кортизолу. Серотониновый всплеск происходит также после успешного выступления на публике, или когда подтверждается наше предположение, когда мы угадываем предстоящие события. Этот гормон снимает напряжение, влияет на сон и аппетит, формирует чувство удовольствия и повышает настроение. А падение уровня серотонина делает нас более чувствительными к боли.

В отличие от дофамина и эндорфинов, выброс которых носит кратковременный характер, серотонин повышает общий фон счастья и создает ощущение долговременной удовлетворенности. Он вызывает чувство уверенности в себе, значимости, востребованности, спокойствия на пути к цели.

Механизмы эти, как мы уже знаем, сформировались достаточно давно, а с тех пор наша жизнь сильно изменилась. По сравнению с пещерными предками существование, выживание и продолжение рода у нас не сопряжено с риском для жизни. Мы не подвергаем себя опасности, охотясь за дикими животными, нам не обязательно держаться большими стаями, чтобы избежать нападения, а для спаривания не обязательно проявлять силу и вызывать на бой соперников. Но мозг наш в силу инертности эволюционного процесса все еще ведет себя так, как будто нам ежеминутно угрожает опасность. В результате такие процессы как поглощение пищи и секс для животной части нашего сознания все еще остаются первобытными, любое удовольствие признается полезным для выживания. А любая опасность, будь она не только реальная, но и виртуальная или предполагаемая, заставляет наш организм «вставать в оборонительную стойку», готовится к принятию удара. Дикий зверь напал, теща приехала или доллар растет – мозгу без разницы: «Опасно!» – кричит он нам. При этом стресс, переживаемый нашим организмом во время таких «фантазий» весьма реален.

Вырабатывается кортизол, который должен был мобилизовать наши силы на бегство или оборону, но поскольку бежать от опасности не надо, мы испытываем стресс вхолостую. А навязчивое желание куда-то бежать, что-то делать остается. И в таком состоянии мы не можем принимать решения, теряем энергию, страдаем бессонницей и даже набираем вес, а при выделении кортизола в больших количествах нам становится тревожно, мы испытываем страх и даже паникуем.

В современном безумном мире стрессы подстерегают нас на каждом шагу. Кортизол заставляет нас думать, что, если ничего не предпринять, может случиться что-то ужасное. И мы стараемся сделать хоть что-нибудь, прибегаем к «успокоительной пилюле» – достаточно выкурить сигарету, выпить водки или съесть шоколадку, и нам сразу становится легче. Мы отвлекаемся от проблемы, и, хотя сама проблема не решается, мозг запоминает последовательность: страшно – выпей, полегчает. В следующий раз при схожем состоянии мозг вспомнит: для того, чтобы страх ушел, надо выпить.

Другой атавизм объясняет, почему мы любим сладкое. Потому, что сладкая пища безопасна. Наш мозг впитывает это буквально с грудным молоком, которое тоже является сладким. В древние времена поесть удавалось нечасто, пищу приходилось добывать с трудом, и, разумеется, ее поглощение КАЖДЫЙ РАЗ способствовало выживанию, и желание получить очередной лакомый кусочек толкало человека на поиски еды.

Сейчас поесть нетрудно. Нам не нужно долго выслеживать дичь или ждать лета, чтобы съесть сладкий фрукт, достаточно открыть холодильник. Но КАЖДОЕ поглощение пищи по-прежнему воспринимается мозгом как ПОЛЕЗНОЕ. Поэтому, когда мы объедаемся конфетами, мозг интенсивно и радостно вырабатывает вещество, сигнализирующее нам о полезности данного процесса. И снова и снова гонит нас на кухню, заставляет открывать холодильник, «добывать» пропитание. Тоже касается жиров и соли. Это те виды пищи, которые в доисторические времена были дефицитом. Поэтому нас к ним так тянет.

Еще пример – чтобы получить удовольствие от секса древнему человеку нужно было найти партнера и доказать, что ты не хуже других. Без активного размножения род был обречен на вымирание. Поэтому каждое совокупление награждалось порцией окситоцина. Но сейчас достигнуть оргазма не сложно – можно «купить» самку или посмотреть порно в интернете. И самое главное, секс перестал однозначно приводить к рождению потомства, однако по-прежнему КАЖДОЕ спаривание воспринимается мозгом как полезное для выживания.