Жан-Пьер Винтер - Будущее отца. Как изменится его место в семье и обществе?

Амбивалентность по отношению к отцу проявляется не от случая к случаю. Она конститутивна по отношению к отцу вообще. Она не зависит от «манеры быть отцом» по отношению к сыну или дочери, мы еще вернемся к этому. Эта амбивалентность присутствует в психическом всегда независимо от того, ведет ли он себя как тиран или как его противоположность. Отца всегда легко обвинить в несправедливости, хотя бы потому, что он – большой, а ребенок начинает свое существование маленьким! Амбивалентность существует не только в чувствах и мыслях, она проявляется и в повседневной жизни – в более или менее неловких или неудачных поступках, например, в повторяющихся неудачах. Она может выражаться также «обратным» способом, в избыточном желании услужить, принося в жертву собственные интересы, чтобы быть на высоте отцовских ожиданий. Так что не стоит забывать об этой составляющей отношения к отцу, пусть даже с этим трудно жить. Ибо амбивалентность – это то, что мешает «хорошему отцу».

Об отце, вызывающем насмешки, похожем на шута, на клоуна, к тому же плохо играющем, уже писали многие авторы от Дидро до Клоделя, не говоря уже о Бальзаке и Гюго. Это персонаж униженного отца. Драма Виктора Гюго «Король забавляется», послужившая сюжетом оперы Верди «Риголетто», является яркой тому иллюстрацией. Риголетто – это придворный шут, человек, который может безнаказанно говорить герцогу правду, потому что никто не принимает его всерьез и потому что его роль состоит в том, чтобы смешить людей. Он вдов, и у него есть единственная дочь, которую он, конечно же, обожает. Но вот девушка влюбляется в герцога, и тот ее похищает. Бедный отец пытается тайно ему отомстить, но месть его терпит фиаско. Таким образом, единственное, что ему остается, – это дивно изливать свое отчаяние в своей предсмертной арии.

У Пруста отец чаще всего отсутствует. В те редкие моменты, когда он появляется – не более четырех или пяти раз на протяжении нескольких тысяч страниц романа, – он всегда смешон, по крайней мере, в восприятии рассказчика. А отец Горио, которого обобрали собственные дочери и который умрет один в нищете, как, впрочем, и король Лир, впадающий к тому же в безумие? Старый Эдип тоже безумен.

Униженный, презираемый отец – это перевернутое отражение всемогущего Отца. Вообще обращение того или иного чувства в его противоположность – константа нашей психической жизни.

Добавим, ибо это очень важно, что такая «дисквалификация» отца заставляет страдать сына. В «Страшных садах» негодование сына следует рассматривать как выражение этого страдания. Сын не прощает своему отцу того, что тот смешон… в его, сына, глазах.

Фрейд не без причины отмечал: «Отношение к отцу в общем проходит под знаком сакральности». Близость отношения к отцу и отношения к сакральному, то есть к Богу, представляется естественной, спонтанной. Это объясняет, почему выставлять отца в смешном виде кажется святотатственным.

Склонность сближать Отца и Бога не должна нас удивлять. Как подчеркивает Фрейд (лингвисты и антропологи с ним согласны), понятие сакрального всегда амбивалентно. В латинском языке одно и то же слово sacer означает не только сакральное, но и проклятое, ужасное. В «Энеиде» Вергилия находим выражение auri sacra fames – «проклятая жажда золота». Объединяет эти два противоположных понимания то, что сакральное в обоих случаях – это неприкасаемое.

Смех, комическое могут быть результатом контраста между сакральностью воли отца, ставшей бессмертной благодаря фантазму его «убийства», и жалкостью его воплощения в обыкновенном мужчине.

Смех присутствует и в основополагающем мифе нашей культуры, который мы называем Писанием. Когда посланник Бога объявляет Аврааму, что тот станет первым патриархом и что его 90-летняя жена Сарра через год родит сына, какова была ее реакция? Она смеется, потому что в это нельзя поверить. Но Бог сотворит невозможное – и обещанный сын будет назван Исааком, что означает «он смеялся». Попытка принесения Исаака в жертву – это не жертва «для смеха», ибо, после того как его жизнь была спасена в последний момент рукой Бога, мальчик и его потомки будут жить по новому закону.

Мифы находятся всегда поблизости от богов – не потому ли в них так редко смеются? Вот разве что если бог «застрянет» в человеческом теле, как это происходит в авантюрах Зевса, когда он хочет соблазнить смертных женщин. Традиционно считается, что смех присущ только человеку, но этологи говорят нам сегодня, что смеются и некоторые животные! Если не способность смеяться, то свойство видеть комичное определенно присуще только человеку.

В книге «Остроумие и его отношение к бессознательному» Фрейд говорит нам, что есть три вида комических ситуаций. Если применить их к отцу, мы получим три типа отцов, которые смешат людей: отец как homme d’esprit, остроумный человек; отец-комик, который выставляет себя в смешном виде, а также отец-юморист, то есть человек, делающий трагическое смешным.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Quint Michel. Effroyables jardins. Edition Joelle Losfeld, 2000.