Урсула Виртц - Убийство души. Инцест и терапия

В США с некоторых пор есть группы, которые работают с очень специфическими проблемами сексуально эксплуатируемых клиенток и клиентов, например, «Посттерапевтическая группа поддержки в Калифорнийском университете», «Национальный комитет по предотвращению насилия при психотерапии» в Нью-Йорке, клуб «Стоп насилию консультантов» в Вашингтоне, «Ассоциация пациентов, переживших психологическое насилие» в Техасе.

Если у вас возникло впечатление, что сексуальные нападения в терапии — это современная проблематика и теневая сторона духа нашего времени, я хотела бы напомнить, что инцест и сексуальная эксплуатация в терапии — это вечная тема. Проблемы с соблюдением границ мы знаем из истории психоанализа. Требование абстиненции, запрещающее терапевту его инстинктивные желания по отношению к своим пациентам, старо как сам метод. Подоплекой этого требования абстиненции, названной «дефензивной» концепцией, является потребность защитить врача, чтобы он не потерял себя в сексуальном возбуждении и не забыл свою подлинную задачу и ответственность по отношению к пациенту.

В последнее время стала популярной дискуссия о Ференци и его попытках дать ту любовь пациенткам, которую они не получили в детстве. Ференци долгое время был близким другом Фрейда. В трактатах о значении травмы для невроза он исследовал тот же аспект, что и Фрейд, когда создавал свою теорию соблазнения. Он подчеркивал, что совращения маленьких детей их родственниками — реальные события, даже когда Фрейд уже отозвал свои тезисы. «Ближайшее возражение, что речь идет о сексуальных фантазиях самого ребенка, а также об истерической лжи, легко опровергается бесчисленными свидетельствами о такого рода детских мучениях со стороны пациентов, проходящих анализ» [159] Ferenczi. 1933. Ibid. S. 307. .

В противостоянии Ференци с Фрейдом важную роль играет сексуальное насилие в терапии, нарушение границ в аналитических рамках. Фрейд ясно выразил свою позицию по поводу любви и переноса в рамках анализа. Ференци был его анализандом, и Фрейд был в курсе некоторых его ошибок, позволяя Ференци обвинить в них своих пациенток. Фрейд предупреждал Ференци о его потребности впадать в материнскую роль со своими пациентками и увлекаться нежностями, что Фрейд критиковал как Иоаннову страсть.

Я хочу подробно процитировать письмо, написанное Фрейдом 13 декабря 1931 г., потому что оно имеет отношение к нашей теме.

«Вы никогда не скрывали того, что целуете своих пациентов и позволяете им целовать Вас… Теперь вообразите, что последует за публикацией вашей техники. Никакого революционера не побьют сильнее. Так или иначе многие независимо мыслящие люди скажут об этой технике: зачем останавливаться на поцелуях? Конечно, можно достигнуть большего, если добавить к ним поглаживания, от которых также не бывает детей. А потом придет черед еще большей смелости, сделаем еще один шаг к разглядыванию и показыванию — и вскоре техникой анализа у нас будет весь репертуар полусвета и петтинг-вечеринки, с тем успехом, что значительно увеличится интерес к анализу со стороны аналитиков и анализируемых» [160] Jones E. Das Leben und Werk von S. Freud. Bern, 1962. S. 517. .

Оглядываясь сегодня на историю психоанализа, становится ясно, что Ференци был не единственным психоаналитиком, имевшим проблемы с соблюдением границ в аналитическом сеттинге.

Несколько лет назад большое внимание привлекла книга А. Каротенуто о романе К. Г. Юнга с его пациенткой Сабиной Шпильрейн, которая поставила под сомнение моральную целостность Юнга. Название этой книги указывает на отношения, которые существовали по другую сторону того, что считается терапевтическим сеттингом: «Дневник тайной симметрии» [161] Carotenuto A. Tagebuch einer heimlichen Symmetrie. Freiburg, 1986. . Найденные в 1977 г. в Женеве письма и дневники Сабины Шпильрейн стали свидетельством драматической утраты границ в терапии. Еще в то время, когда Юнг был ее врачом и лечил ее амбулаторно в дополнение к пребыванию в клинике Бургхельцли, между ними возникли страстные любовные отношения. Я не считаю уместными спекулятивные рассуждения на тему, как на самом деле выглядели терапевтические нарушения и дошло ли дело до секса (при обсуждении Юнга, конечно, это неисчерпаемая тема). Травмы, предательство любви и терапии явно заметны и без этих фактов. Она пишет: «Это было ужасное время для меня, ведь я была вдали от своих друзей и боролась с темными силами, которые хотели отнять у меня веру в идеалы. Я плакала практически день и ночь».

Я хотела бы обратить внимание на некоторые аспекты, которые однозначно показывают, как наши аналитические учителя, как бывает и в контексте инцеста, прибегали к рационализациям своих личных ошибок. 11 июня 1909 г. С. Шпильрейн пишет Фрейду:

«Четыре с половиной года доктор Юнг был моим врачом, затем он был мне другом, а потом — моим „поэтом“, то есть моей любовью. Наконец, он сблизился со мной, и все пошло так, как это обычно бывает с „поэзией“. Он проповедует полигамию, его жена будто бы никак на это не возражала…».

Первоначально в связи с этой историей сам Юнг представляет себя Фрейду как соблазненного, как жертву, чувствующую себя преследуемой и эксплуатируемой мстительной пациенткой. Свои многолетние отношения с ней он выдает за моральный долг и альтруистический акт, чтобы уберечь пациентку от угрожающего рецидива. Женщина как соблазнительница мужчины, пациентка, которая пытается обольстить всех, — все та же тема с многочисленными вариациями.

Дискомфорт из-за асимметрии в отношениях и стремление поменяться ролями, возможно, пробуждается в каждой аналитической ситуации, но подлинная трансформация может происходить только интрапсихически, когда тоска по соединению с аналитиком понимается символически. Вот почему это влечение не должно быть отыграно вовне и реализовано «во плоти», ведь это затемняет психологический процесс и препятствует индивидуации и сепарации.

В отношениях с Сабиной Шпильрейн Юнг сам обменялся с ней ролями и действовал, исходя из своих потребностей. В 1908 г. он пишет ей: «Я, то есть тот, кто должен быть силой многих слабых, я — слабейший. Простите ли Вы, что я такой, какой есть? Что я причинил Вам страдания и забыл про обязанности врача по отношению к Вам? Поймете ли Вы и примете ли, что я — один из слабейших и непостоянных людей?».

Это письмо, в котором Юнг сам описывает себя как больного, — пример того, какой подрывающей самые основы является утрата границ. В своем письме к Юнгу Фрейд ссылается на эту тему, заявляя, что к опасностям этой профессии относится угроза «выгореть» от любви, с которой мы имеем дело. Мы должны иметь в виду, что в первые годы психоанализа было еще слишком мало известно, какие архетипические энергии вступают в игру в отношениях с аналитиком. За счет нуминозности его профессиональный авторитет возрастает. Вот почему он появляется как спасатель, герой или посланник богов, от которого исходит огромное обаяние.