Сергей Каменский - Древние знания – на службе современности. Ancient knowledge – to the service of today

Сухим научным языком Национализм можно определить как воинствующую, агрессивную приверженность интересам своего народа, своей страны – или как нерассуждающий, фанатический или патологический патриотизм. На практике это утверждение верховенства естественных прав своей нации или народности над столь же естественными правами других наций и народностей. На практике это могут быть все имеющиеся средства – от высказываемого личного мнения и публичных выступлений и конкретных действий, – вплоть до применения физической или военной силы.

Понятие Шовинизм , как известно, вошло в европейский обиход после наполеоновской эпохи. Солдат императорской гвардии Николя Шовен был настолько ярым поборником возрождения былого величия Империи, что это имя стало с тех пор нарицательным.

Сепаратизм – это стремление какой-то народности, живущей в составе полиэтничного или федерального государства получить, наравне с коренной нацией, законное (естественное) право на самоопределение и реализовать его в собственной государственности. Сейчас эта идея «бродит», как когда-то призрак коммунизма, по всему миру. И примеры не нужны – куда ни кинь даже в окрестных землях. Право на такое самоопределение, кстати, закреплено ООН как один из фундаментальных принципов демократии. Другое дело, мы видим, как оно реализуется на практике – служа, фактически, конкретным геополитическим интересам.

Федерализм – такое же стремление самоопределиться, получить особые права, вплоть до автономии, но оставаясь в составе единого государства. Очевидно, федерализм гораздо менее радикален, чем сепаратизм. Примеров и этих тенденций в избытке.

И, наконец, Расизм – утверждение верховенства своей расы над остальными. Практически то же значение имеет еще древнегреческий термин Ксенофобия .

Вот и весь нехитрый перечень базовых понятий. Шкала измерения здесь одна: «свои – чужие». Все остальное – вариации на эту всегда больную тему.

Вариантов разных определений с корнем «национализм» множество. Национал-патриоты, национал-большевики, национал-радикалы, национал-демократы…– и это не только среди славян. А были ведь еще национал-социалисты – немецкая разновидность социального движения того же типа. Их, как наиболее опасных, заклеймило в Нюрнберге и само-то не очень гуманное мировое сообщество.

Именно потому Фашизм мы здесь не упоминаем сознательно: это хоть и наиболее известная, но итало-германская версия причудливой гремучей смеси этих разновидностей общественных недугов. Вспомним пресловутую «арийскую расу» и самые известные лозунги: «Германия – для немцев» и «Германия – превыше всего». Вот и весь стержень, на котором можно строить любую идеологию. Хоть ультраправую, хоть ультралевую. Не напрасно слово «национализм» последнее время встречается чуть ли не в каждой сводке новостей (о его теперешнем, украинском варианте знает тоже весь мир).

Но все эти, внешне такие непохожие, идеи демонстрируют закономерную тенденцию к возрождению уже в нашу эпоху глобали-зации и нового передела мира – ведь оочень неспешно меняется природа человеческая,. Правда, теперь эти идеи могут быть подкреплены мощнейшим оружием. Плюс глобальным тероризмом – и не только групповым, но и государственным. Плюс новыми средствами информационно -психологической войны, что не менее страшно.

Движущие силы

Подчеркнем особо, что все эти, как и любые другие социально-политические явления, имеют одной из основных движущих сил чисто материальные, экономические интересы. Конкретно, борьбу за право на свободу выбора образа жизни, жизненное пространство и/или ресурсы. Но, как правило, эта движущая сила спрятана в их глубине, и напрямую не различима за яркими, всегда своеобразными национальными одеждами и лозунгами. Тем более, в нашу эпоху, когда броская информационная упаковка отвлекает на себя внимание, камуфлирует суть и дезинформирует большинство людей.

Поэтому, первый и ключевой вопрос здесь опять тот же, что и при проведении любого следствия: Кому это выгодно? И второй, уже чисто научный: Почему это происходит? Можно, правда, в дополнение, еще один: что получает от всего этого народ в целом? И если уж совсем по большому счету – все жители планеты?

Как и когда все это начиналось?

Нетерпимость и агрессия по отношению ко всем «чужакам» были в большей или меньшей степени свойственны человеческому сообществу всегда. Это заложено в нашу биологию, а точнее, в стремление к самосохранению – по-другому в животном мире не выжить. И только в нашу эпоху все это стало понемногу ограничиваться международным правом. Как оно пока работает, видно всем – и в чью пользу, в пользу сильных…

Сейчас, после Ч. Дарвина, все это уже не требует долгих обьяснений. Борьба за выживание – движущая сила, лежащая в основе существования всего живого на планете, в том числе и нашего биологического вида, всех нас. Закон этот справедлив и для человеческих сообществ. А часто весьма изощренные и наукообразные обоснования идеологов этих разных форм антигуманизма нет даже смысла обсуждать – это каждый раз очередной, для приличия, камуфляж на чистую биологию. Неуклонно подкрепляемую, кстати, основополагающими, исключительно экономическими, принципами рынка. Ведь он тоже был с человечеством с незапамятных времен. Это – А. Смит и Д. Рикардо; а после, вплоть до наших дней, К. Маркс, Ф. Энгельс и В.И.Ленин. Ну а теперь потребительский рынок почти повсеместно господствует на планете, а с ним возвращается и примат биологии. А значит, агрессии....

До 18-го века, когда в Европе началось мучительное формирование национальных государств из раздробленных монархий, осколков Священной Римской империи, слов этих в живых языках вообще не было – за исключением используемого только академической наукой понятия ксенофобии. Была только непрерывная череда конфликтов и войн между различными народами и народностями за территории и природные ресурсы – что воспринималось как естественный и непреложный порядок вещей: люди всегда неосознанно брали пример с живой природы. Но под все это подводилась соответствующая «идеологическая» и «правовая» база. Ну и, понятное дело, все эти деяния обьявлялись «богоугодными»: ведь у большинства народов или этносов Бог был свой, пекущийся исключительно о верных чадах своих. Странны все-таки диалектические парадоксы аберраций человеческой психики, когда желаемое выдается за действительное…

На Востоке, где традиции соблюдались гораздо строже, эти истины о «своих и чужих» были еще более непреложными. Вот, пожалуй, и вся предыстория.