Дженнифер Джекет - Зачем нам стыд? Человек vs. общество

В Интернете удивительно часто наблюдаешь поведение, с которым едва ли встретишься в обычной жизни. Сказывается так называемый «эффект [онлайновой] расторможенности». Если вы читали блоги в середине 2000‑х годов, то наверняка не прошли мимо яростных дебатов атеистов и креационистов. Но страсти в Интернете кипят не только из-за религии. Почитайте комменты к любому ролику на «Ютубе»! Модераторы кулинарных блогов знают: стоит появиться теме о поведении детей в ресторане, и грызня обеспечена. А ведь никто из нас пока что не свихнулся из-за сколь угодно невоспитанного чужого ребенка за соседним столиком. Да и все атеистические дебаты между онлайновыми противниками, встретившимися в реале, протекали мирно и цивилизованно.

Расторможенному поведению интернет-пользователей способствует анонимность. Вполне ожидаемо, что на сайтах, где приходится долго и кропотливо зарабатывать репутацию, посетители ведут себя не так, как там, где запросто можно прикрыться легко создаваемыми и разрушаемыми виртуальными личностями. Джарон Ланир писал в вышедшей в 2010 году книге «Вы не гаджет. Манифест» [7]: «Напрашивается вывод, что не анонимность как таковая, а кратковременная возможность быть анонимным плюс безнаказанность питают нашу онлайновую идиотию. Участники „Второй жизни“ [онлайн-игра] редко бывают столь же грубы друг с другом, как авторы комментов на Slashdot [сайт технических новостей]. Возможно, дело в том, что во „Второй жизни“ виртуальная личность очень ценна для хозяина и ее создание требует больших трудов».

В отсутствие государственного контроля люди (такие как Биндер) и организации устанавливают на своих сайтах собственные правила. Вот что писал Митчел Капор в далеком 1991 году: «Немыслимо, чтобы телефонная компания на постоянной основе мониторила наши звонки или прерывала разговор, тема которого показалась оскорбительной». Но Интернет, в отличие от телефонной связи, не средство двусторонней коммуникации, и одна паршивая овца может испортить все стадо.

Немного найдется людей, желающих проводить время в компании, где принято отпускать шуточки о свеженьких изнасилованиях или стрельбе в школе. Газеты, например чикагская Daily Herald , регулярно удаляют комментарии с угрозами или шутками на тему трагедий. Интернет-издание Huffington Post когда-то держало в штате 40 человек, отслеживавших и удалявших расистские, гомофобские и иные ненавистнические комментарии, пока в 2013 году вообще не запретило анонимное комментирование {121}. New York Times модерирует все комментарии. Некоторые газеты стали требовать привязки каждого коммента к профилю в «Фейсбуке», рассчитывая, что это удержит людей от оскорбительных выпадов. С конца 2013 года любой желающий оставить комментарий на YouTube должен сначала залогиниться на Google Plus (Google – владелец YouTube). Отчасти это сделано, чтобы отсечь враждебные комментарии (а также, предположительно, чтобы собирать больше данных). Google понизил рейтинг веб-страниц, где выкладываются фото из полицейских досье, за удаление которых приходится платить. Эти решения приняты не под давлением государства, закона или риска судебного преследования, а единственно из желания сохранить определенную культуру и атмосферу на сайте. Капору казалось «немыслимым», чтобы телефонная компания отслеживала и прослушивала наши звонки, но многие онлайновые компании ныне занимаются именно этим.

Иногда бесстыдство прямо сталкивается со стыдом. Например, некто Х. М. (обойдусь без имени не для того, чтобы защитить его, а чтобы не уделить ему лишнего внимания, которого он так жаждет) в конце 2010 года создал сайт Is Anyone Up? («Кто-то попал!»), где любой желающий мог анонимно выложить «голые» фото. Чаще всего это были бывшие подружки – своего рода «порноместь». Получив письмо от адвоката одной из жертв, Х. М. в ответ разместил фото собственного пениса. В Rolling Stone его назвали «самым ненавистным человеком в Интернете». Сайт действовал до весны 2012 года, когда его выкупил и закрыл другой сайт, Bullyville.com, созданный в помощь людям, не желающим мириться с троллингом.

В цифровую эпоху воздействие стыдом иногда преодолевает границы виртуального пространства. В августе 2011 года женщина, фотографии которой в обнаженном виде были без ее согласия выложены на сайте Is Anyone Up, отыскала создателя сайта и ударила его авторучкой. Рану пришлось зашивать (что, впрочем, не вызвало особого сочувствия к жертве). В Китае системы поиска людей – аналог коллективной платформы Anonymous – призывают добровольцев идентифицировать в Сети нарушителей, чтобы отыскать и опозорить их в реальной жизни. Нередко такой поисковик инициирует и систему формальных наказаний, например требуя уволить нарушителя с работы. Системы поиска людей в Интернете были созданы, чтобы наказывать коррумпированных чиновников, непатриотично настроенных граждан, журналистов, выступающих за умеренную позицию в отношении Тибета, неверных супругов и таких людей, как дамочка, насмерть затоптавшая котенка туфлями на шпильках.

Онлайновая расторможенность может переноситься и в реальный мир. По результатам исследования тысячи с лишним американских детей в возрасте от 10 до 15 лет, те из них, кто сталкивался с травлей в Интернете, в восемь раз чаще других сверстников признавались, что в минувшем месяце приносили в школу оружие {122}. Множество людей покончили с собой после того, как их обидели или опозорили в Интернете.

Толпа может быть виртуальной, но боль, когда тебя травят или отторгают, совершенно реальна. Социальное отчуждение, пусть и в виртуальном мире, действует на психику угнетающе. Участники экспериментов, подвергнувшиеся остракизму в виртуальной игре в орлянку, жаловались на упадок духа и утрату чувства социализации. При выполнении последующих заданий они чаще подлаживались под остальных {123}. Как и в реальной жизни, в Интернете издевательства наиболее часты среди учащихся средних школ. В 2005 году ученые провели телефонный опрос 1500 пользователей в возрасте от 10 до 17 лет, и оказалось, что в минувшем году 9 % респондентов подвергались преследованиям в Интернете, причем 57 % из этого числа пострадали от виртуальных знакомых, с которыми никогда не встречались в реальном мире {124}.

С приходом цифровых технологий люди стали прибегать к стыду по-новому и в небывалых масштабах, что вызвало к жизни проблему, над которой программисты, философы, когнитивные психологи и другие специалисты бьются с 1980‑х годов. Это проблема формального, на основе логики, описания эмоций на базе цифровых технологий. Поскольку такие эмоции, как стыд, определяются нормами, вопрос ставится следующим образом: как «объяснить» компьютерам, что есть норма? В статье, опубликованной в 2001 году в журнале Journal of Artificial Societies and Social Simulation , говорилось о «первом шаге к охвату эмоций компьютеризованным исследованием социальных норм» {125}. За последующие 10 с лишним лет были предприняты дальнейшие шаги, а на конференциях по теории вычислительных машин и систем поднимались вопросы типа «Какие ценности необходимо закладывать в программы роботов?». Однако объяснить машинам, что такое стыд, до сих пор не удалось.