Сергей Кара-Мурза - Демонтаж народа. Учебник межнациональных отношений

Разрушение государства производилось под флагом демократизации посредством радикального перехода от советского механизма выборов («плебисцитарного» типа) к многопартийным выборам. С разрушительным характером подобной «вестернизации» представительной власти на опыте столкнулись многие государства Азии и Африки в ходе модернизации их политических систем (см. [71]). Одно из главных следствий такой демократизации – быстрое и резкое размежевание общества по этническим признакам, вплоть до вспышек межэтнического насилия и гражданских войн (см. гл. 7).

Этот фактор стал действовать в СССР, а затем в РФ. Так, в Конституции Республики Коми, сказано, что «коми народ – источник государственности Республики Коми». Вот результат: «На выборах Главы республики в 1994 г. электорат фактически раскололся по национальному признаку в отношении к двум кандидатам на этот пост: большинство коми накануне выборов собиралось голосовать за предсовмина В. Худяева (коми по национальности), а большинство русских – за спикера парламента Ю. Спиридонова (русского по национальности)» [72]. И это при том, что Республика Коми с точки зрения межэтнических отношений является благополучным регионом.

Известно, что многопартийные выборы могут вовсе не быть демократическими. Например, многие западные социологи классифицируют выборы, которые проходили в РФ в 90-е годы, как «свободные, но несправедливые» (имели место неравные условия в доступе к СМИ и финансовым ресурсам, несправедливое разрешение избирательных споров и т. д.). Положение о выборах, введенное после октября 1993 г., было разработано группой либеральных экспертов под руководством В. Шейниса. На основании этого документа был принят и рамочный закон 1994 г. Исход выборов по этому закону во многом стали определять деньги [159].

Так были созданы условия для огромной манипуляции на выборах 1996 г., которые вновь привели к власти Ельцина. По формулировке Европейского института СМИ, та кампания была проведена «резко, грубо и односторонне». Главную роль в этих выборах, как мягко выражаются социологи, сыграли «неформальные институты». Эти самые «неформальные институты» и захватили власть в России после ликвидации советской системы. Надо подчеркнуть, что неформальные институты гражданского общества – мафия и автократические клики – более опасны для демократии, чем «пережитки» традиционного общества (кумовство и «блат»).

В обзоре западной литературы, посвященной процессу демократизации в постсоветской России, дается такое резюме многих работ: «Непреднамеренным последствием демократизации оказалось замещение государства различными агентами (часть из которых не без оснований претендовала на то, чтобы выступать от его имени). Это повлекло за собой выдвижение на передний план неформальных институтов и усиление произвола власти в ущерб верховенству права. Справедливость данного тезиса иллюстрируют многочисленные примеры фрагментации (как «горизонтальной», так и «вертикальной») российского государства в 1990-е годы, в т. ч. «захват государства» экономическими группами интересов, спонтанная передача полномочий Центра регионам, зачастую управляемых на манер феодальных вотчин… обеспечение порядка силами криминальных «крыш» [73].

Криминализация политики, принимающая к тому же этническую окраску, загнала политическую систему РФ в порочный круг, из которого уже очень трудно вырваться.

Вернемся к перестройке. Интенсивная психологическая кампания была направлена на подрыв авторитета, разрушение легитимности государства вообще, что разрушало целый пучок связей, соединяющих советский народ (как гражданскую нацию) общей лояльностью людей к государству. Вторая, организационно-политическая кампания была направлена на подрыв самого государства как системы власти и управления. Правящая верхушка – сначала при Горбачеве, потом при Ельцине – производила демонтаж государства и его отказ от главных функций по воспроизводству народа. Это были функции поддержания, развития и соединения воедино всех институциональных матриц, на которых стояла страна и жизнеустройство народа – хозяйства, безопасности, ЖКХ, школы и здравоохранения и пр.

Легитимность всех систем государства СССР, а затем РФ, подрывалась сначала средствами пропаганды, а затем «порчей» самих систем. В массовом сознании именно «кризис власти и правления» представляется главной угрозой для России и народа – так считают 35 % опрошенных в 11 регионов России. Вторая по значимости угроза (31 %) – «потеря российским обществом смысловых координат своего развития», третья (30 %) – «гегемонистская политика США и их стремление к мировому господству» (30 %). При этом в массовом сознании устойчиво определились и социальные субъекты, «виновные» в этом положении: чиновники-бюрократы (54 %, что по классификации социологов считается всеобщим социальным явлением), нынешняя власть (49 %, массовое явление, переходящее в разряд всеобщего), уголовный мир, криминалитет (47 %, массовое явление, переходящее в разряд всеобщего), олигархи (40 %, массовое социальное явление), демократы (18 %, устойчивое социальное явление, приближающееся к разряду массового) [74].

Авторитет, а значит, и сплачивающая народ роль государства, резко ослабли вследствие того, что в массовом сознании укрепилась мысль, что государство неспособно защитить население от главных угроз. Согласно опросам, государство охраняет и обеспечивает конституционные права граждан: в Москве – 17 %, в Самаре – 8 % и во Владикавказе – 5 % (у русских во Владикавказе – 3 %).

Можно поэтапно проследить за разрушением одной из главных систем государства – армии. Еще в 1988–1989 гг. она была институтом, который пользовался очень высоким доверием граждан (70–80 %). Но уже в 1993 г. от службы уклонилось 80 % юношей призывного возраста, укомплектованность армии и флота упала до 53 %. В осенний призыв 1994 г. Сухопутные войска получили только 9 % необходимого числа призывников [75].

В конкретно-исторических условиях России конца ХХ в. такой уход государства от выполнения его обязанностей означал моментальный обвал страны в тяжелейшую разруху. Подрыв легитимности государства средствами психологической войны и утрата им авторитета вследствие дезертирства со своего поста соединились, усиливая друг друга. Это во многом предопределило и глубину бедствия страны, и степень распада народа. Подчеркнем, что самый сильный удар при этом был нанесен по русскому народу как государствообразующему, по народу-ядру России.

Вот вывод социологов (2004 г.): «В период 1993–1997 гг. все параметры гражданской идентификации теряли силу вследствие отчуждения от государственных институтов и недоверия к властным структурам. В настоящее время высокий рейтинг Президента можно рассматривать как сугубо символический, поскольку доверие к гаранту Конституции и законности не сопровождается уважительным отношением к государственным институтам власти: Думе, Правительству, органам правопорядка» [22].