Борис Мандель - Этнопсихология

1) индивидуальная мобильность, включающая все виды попыток члена группы покинуть ее и присоединиться к высокостатусной;

2) стратегия социальной креативности и переоценка самих критериев, по которым производится сравнение;

3) социальная конкурентность – прямое приписывание желательных социальных характеристик «своим» и противопоставление их группе сравнения.

Итак, действительно, одним из важнейших аспектов этноконтактной ситуации является межэтническая напряженность. С точки зрения регуляции поведения, существенным представляется то, что именно межгрупповая этноконтактная ситуация как реально функционирующая действительность выступает основанием того, будут ли реализованы межэтнические установки в единицах поведения – импульсивные поведенческие акты или сознательные поступки, совершаемые в соответствии с принятым намерением, что и приводит к национальным, межэтническим конфликтам. Само понятие межэтнической напряженности отражает степень психологической готовности группы к определенным действиям и является индикатором групповых этноисторических процессов – восприятие «другого» не как личности со своими специфическими особенностями, а в первую очередь как представителя той или иной этнической группы, а это способствует реализации собственных агрессивных импульсов, позволяет преступить морально-этические человеческие нормы, связанные со значимостью, ценностью другого человека как личности.

Различное понимание феномена этничности предполагает и широкий спектр интерпретации этнических конфликтов. Люди имеют бытовые представления о конфликте как о столкновении двух определенных и четко структурированных субъектов или, выражаясь метафорически, коллективных личностей. Под этническим конфликтом и противостоянием его участников понимается любая форма гражданского противостояния на внутригосударственном и интрагосударственном уровнях, при котором, по крайней мере, одна из сторон организуется по этническому принципу или действует от имени этнической группы. Часто рассуждается об этнических конфликтах как о закамуфлированных, ложных, замещенных или иных формах социальных или политических противостояний. Участник конфликта – тот, кому приписывается этнический смысл – смысл свойства этноса, фактора или детерминанты этнических процессов, субъект этнических интересов, ресурса или продукта этнического развития.

Получаемые из системы МВД сводки по регионам РФ, как бы ни оценивать методику, на которой они основаны, в общем, показывают, что доля лиц определенной этнической принадлежности, обвиняемых в совершении преступлений, в целом совпадает с долей соответствующих национальностей в составе населения. Есть организованная преступность и, очевидно, преступные группы разного этнического состава – из лиц, относящихся к этническому большинству, меньшинству или смешанного состава. В средствах массовой информации, в профессиональном лексиконе правоохранительных органов и даже в научных публикациях часто используются понятия этническая преступность и этнические преступные группы. Смысл этих выражений не всегда ясен даже для тех, кто их использует, сводится он к тому, что криминальная активность отдельных лиц и коллективов каким-то образом связана с их этнической принадлежностью. Примечательно, что преступная деятельность лиц и групп, относимых к этническому большинству, за редким исключением не определяется как этническая. Этой чести удостаиваются только этнические меньшинства, а русская или славянская этничность к криминалу как бы не имеет никакого отношения.

К сожалению, рассмотрение этнических отношений преимущественно в конфликтном контексте приучает людей относиться к мигрантам и к меньшинствам не как к равноправным членам общества, иногда нуждающимся в защите, а исключительно как к источнику проблем. Упоминание угрозы конфликта может вполне использоваться и как средство шантажа по отношению к высшим эшелонам власти или избирателям. Целый ряд региональных лидеров в РФ строят свой публичный имидж как миротворцы и гаранты межнационального мира (в целях политкорректности не будем упоминать конкретно). Риторика межнационального согласия служит основным средством оправдания местных авторитарных режимов и систематических нарушений законности. Одно из частных применений лозунга защиты стабильности – оправдание пропагандистского давления на оппозицию и организации, представляющие национальные меньшинства. Конфликтный подход становится универсальным и стереотипным и встречается там, где власти, в общем, не в чем оправдываться. Практически любая региональная концепция или программа национальной политики именуется как план гармонизации или стабилизации межнациональных отношений, а в качестве главной цели устанавливается не предотвращение дискриминации и этнического насилия и не защита меньшинств, а борьба с этническими конфликтами, в том числе и в практически моноэтничных регионах.

В России в течение последнего десятилетия возникло многочисленное сообщество этнополитологов и этноконфликтологов. Эта группа не имеет четких границ, и многие входящие в нее персонажи совмещают разные роли. Государственные служащие публикуются в качестве академических экспертов, академические эксперты привлекаются в разных качествах для работы в официальных структурах, все активно размещают свои тексты в средствах массовой информации. Официоз, академические эксперты и СМИ используют одну и ту же терминологию. Таким образом, псевдонаучные разработки и ложное научное знание, связанные с конфликтами, оказываются востребованными на административном рынке и на рынке массовой информации. Возможность презентации суждения в качестве научного выступает как дополнительный ресурс для того, кто его высказывает, а следование рекомендациям такой науки – как символический капитал власти и средств массовой информации. Между тем нет оснований говорить о существовании собственно исследований повседневности, связанной с доминированием, агрессией и насилием на этнической почве.

Как это ни покажется парадоксальным, деятельность, номинально нацеленная на изучение повседневности, не предполагает эмпирических исследований. Действительность описывается на основе публикаций СМИ и количественных исследований – массовых и экспертных опросов. Мнение людей выступает фактически как единственный источник знаний о повседневности. Конфликтный подход устраивает всех, кроме, вероятно, части жертв и правозащитников…

1. Дайте представление о гипотезе фрустрации-агрессии.