Карл Юнг - Аналитическая психология [litres]

53 Именно эту непревзойденную схему или «устроение», как писал Адлер, и открыла для себя наша пациентка и успешно применяла всякий раз, когда отец находился рядом. После его смерти все это стало ненужным. Итальянец был выброшен за борт сразу после того, как имел неосторожность подчеркнуть ее женственность, напомнив о собственной мужественности. Однако как только представилась подходящая возможность выйти замуж, она полюбила и безропотно покорилась судьбе жены и матери. Пока сохранялось ее превосходство, все шло как по маслу. Но когда однажды у супруга появилось несерьезное увлечение на стороне, она, как и раньше, прибегла к тому же чрезвычайно эффективному «устроению», ибо вновь столкнулась с препятствием, на этот раз в муже, которое в случае с отцом ей так и не удалось преодолеть.

54 Так выглядит ситуация с точки зрения психологии власти. Боюсь, читатель неизбежно уподобится тому кади , который, выслушав представителя одной стороны, сказал: «Ты говорил хорошо. Я вижу, что ты прав». Но затем слово взял защитник другой стороны; когда он умолк, кади почесал за ухом и сказал: «Ты говорил хорошо. Я вижу, что ты тоже прав». Безусловно, стремление к власти играет крайне важную роль. Несомненно и то, что невротические симптомы и комплексы суть искусные «устроения», преследующие собственные цели с невероятным упорством и хитростью. Как установил Адлер, невроз телеологически ориентирован.

55 Какая же из этих двух точек зрения верная? Над этим вопросом, вероятно, придется немало поломать голову, ибо они абсолютно противоречат друг другу. В первом объяснении главным и решающим фактором является Эрос и его судьба, во втором – власть эго. В первом случае эго выступает лишь своего рода придатком Эроса; во втором – любовь есть просто средство для достижения цели, т. е. господства. Те, кто ставят во главу угла власть эго, воспротивятся первой концепции; те же, кому больше важна любовь, никогда не примирятся со второй.

56 Несовместимость двух теорий, рассмотренных в предыдущих главах, требует позиции, супраординатной по отношению к обеим, позиции, в рамках которой эти теории могли бы прийти к согласию. Мы определенно не вправе отбросить одну теорию в пользу другой, каким бы удобным ни казался этот выход: изучив обе теории непредвзято, мы неизбежно придем к выводу, что в обеих содержатся важные истины, которые, вопреки их кажущемуся противоречию, не следует рассматривать как исключающие друг друга. Теория Фрейда заманчиво проста – настолько проста, что многие болезненно реагируют на утверждения обратного. Однако то же справедливо и в отношении теории Адлера. Она тоже отличается поучительной простотой и объясняет не меньше, чем теория Фрейда. Таким образом, неудивительно, что сторонники обеих школ упрямо цепляются за свои односторонние взгляды. По понятным причинам они не желают отказываться от элегантной, развитой теории в обмен на некий парадокс или, хуже того, риск заблудиться в путанице противоречивых точек зрения.

57 Поскольку обе теории в значительной степени верны – иными словами, поскольку каждая из них объясняет свой материал, из этого следует, что невроз должен обладать двумя противоположными аспектами, один из которых описывает теория Фрейда, а другой – теория Адлера. Но как так получается, что каждый исследователь видит только одну сторону и почему настаивает на том, что именно его точка зрения истинна? Возможно, это потому, что в силу своих психологических особенностей каждый исследователь прежде всего видит в неврозе тот фактор, который этим особенностям соответствует. Едва ли можно допустить, что случаи неврозов, которые наблюдал Адлер, в корне отличаются от тех, которые наблюдал Фрейд. Оба явно работают с одним и тем же материалом, но из-за личных особенностей видят вещи по-разному и, следовательно, отстаивают принципиально различные взгляды и теории. По мнению Адлера, субъект, чувствующий себя подавленным и неполноценным, пытается сохранить иллюзорное превосходство с помощью «протестов», «устроений» и прочих приемов, направленных в равной степени против родителей, педагогов, правил, авторитетов, ситуаций, институтов и т. д. Даже сексуальность может фигурировать среди его инструментов. Данный подход предполагает излишний акцент на субъекте, перед которым идиосинкразия и значимость объектов полностью исчезают. В лучшем случае объекты рассматриваются как носители подавляющих тенденций. Вероятно, я не ошибусь, полагая, что к существенным факторам Адлер также относит любовные отношения и другие желания, направленные на объекты; однако в его теории неврозов они не играют принципиальной роли, приписываемой им Фрейдом.

58 Фрейд рассматривает своего пациента в свете постоянной зависимости от значимых объектов и их отношений с ними. Отец и мать играют здесь большую роль; какие бы другие значимые влияния или условия ни присутствовали в жизни пациента, они оказываются в прямой каузальной связи с этими главными факторами. Pièce de résistance [33] [Букв. «самое лучшее; главное достоинство» ( фр. ).] его теории – понятие переноса, т. е. отношение пациента к доктору. Специфически оцениваемый объект либо желанен, либо сталкивается с сопротивлением; при этом реакция всегда следует образцу, усвоенному в раннем детстве через отношение к отцу и матери. То, что исходит от субъекта, есть, в сущности, слепое стремление к удовольствию; однако это стремление всегда приобретает свое качество от специфических объектов. У Фрейда объекты обладают важнейшим значением и почти исключительно детерминирующей силой, тогда как субъект остается в высшей степени незначительным и в действительности представляет собой не более чем источник стремления к удовольствию и «очаг тревоги». Как уже было упомянуто выше, Фрейд выделяет эго-инстинкты, однако сам этот термин указывает на то, что его представление о субъекте toto coelo [34] [Здесь: «очень сильно» ( лат. ).] отличается от адлеровского, в котором субъект фигурирует в качестве детерминирующего фактора.

59 Разумеется, оба исследователя рассматривают субъект в отношении к объекту; но насколько разным видится это отношение! У Адлера акцент сделан на субъекте, который вне зависимости от объекта стремится к собственной безопасности и господству; у Фрейда акцент сделан исключительно на объекте, который, в соответствии с его специфическим характером, либо содействует, либо препятствует стремлению субъекта к удовольствию.

60 По всей вероятности, это различие есть не что иное, как различие темпераментов, контраст двух типов человеческой ментальности, один из которых видит детерминирующий агент главным образом в субъекте, а второй – в объекте. Промежуточная позиция – например, позиция здравого смысла – предполагала бы, что человеческое поведение обусловлено как субъектом, так и объектом. С другой стороны, оба исследователя, вероятно, согласились бы, что их теория не дает психологического объяснения нормального человека, а является теорией неврозов. В этом случае Фрейду пришлось бы анализировать и лечить некоторых своих пациентов в духе Адлера, а Адлеру – в определенных случаях самым серьезным образом прислушаться к точке зрения своего бывшего учителя. Как известно, этого не делали ни тот, ни другой.