Тимофей Аксаев - 50 эффективных секретов избавления от тревоги и напряжения. Путь к радости

С другой стороны, и это крайне существенно, использование Г. Селье психологического термина призвано подчеркнуть первостепенную роль «эмоционального фактора» в мобилизации адаптивно-компенсаторных возможностей организма, то есть «элементарных эмоций», обеспечивающих «гомеостазис» динамических стереотипов и установившегося соотношения доминант.

Приведенная общая формула стресса может быть с успехом применена и к частному случаю (элементу) стрессогенной реакции организма, а именно – к феномену мышечного напряжения.

Г. Селье выделял два вида стрессогенных ответов организма: синтоксический и кататоксический, где первый представляет собой механизм, помогающий организму сосуществовать с агрессором, а второй направлен на уничтожение врага (Ухтомский А.А. Собрание сочинений. Т. IV. – Л., 1954).

Основываясь на этом положении, он выделял три «межличностные тактики»:

1) синтоксическая, при которой игнорируется враг и делается попытка сосуществовать с ним, не нападая;

2) кататоксическая, ведущая к бою;

3) бегство или уход от врага без попыток сосуществовать с ним или уничтожить его. «Последняя, конечно, – замечает Г. Селье, – не относится к ядам внутри организма». Во всех трех описанных случаях, разумеется, будет выявляться та или иная степень мышечного напряжения (в первом – заторможенного). Эти реакции следует считать естественными, сами они проявляются эмоциями (Ярошевский М.Г., 1990.) и одновременно регулируются ими (Ухтомский А.А., 1950). Однако здесь возникает сложнейшая и противоречивая ситуация, дающая по итогу то возбудимый, то тормозный тип реагирования.

Мышечное напряжение возникает как в случае первосигнального, так и в случае второсигнального стресса (В.В. Суворова): при возбудимой форме первосигнального стресса наступает состояние гиперреактивности, растормаживание, выражающееся в повышенной эмоционально-речевой и двигательной активности, а при тормозной – скованность движений, стремление переживающих стресс лиц не двигаться, не действовать, не воспринимать, не говорить.

При второсигнальном стрессе в зависимости от возбудимой или тормозной формы могут возникать состояние мышечной скованности, тремор, ступор с мышечной ригидностью, приближающейся по силе к явлениям паралича, выраженные реакции мимической мускулатуры, может увеличиваться скорость речи, голос становиться более высоким, звонким и громким (Суворова В.В. Психофизиология стресса. – М.: «Педагогика», 1975. С. 99-128.).

Однако возникающее мышечное напряжение далеко не всегда реализуется необходимым, надлежащим ему образом; зачастую оно затормаживается, то есть за возбуждением мышцы не следует ее расслабления (разрядки). Причем если учесть положение Г. Селье о том, что первая фаза стресса – это «реакция тревоги», а затем сопоставить это положение с другим тезисом ученого о том, что только «бегство» не является «внутренним ядом», то отсюда последует несколько весьма серьезных выводов.

Во-первых, из сказанного следует, что как нападение, так и подавление интенции бегства (а тревога требует бегства) – сами по себе являются травматическими, «ядовитыми».

По всей видимости, ситуация определяется примерно следующей последовательностью реакций: некое внешнее воздействие вызывает тревогу (мобилизация с «направленностью от»), тревога предполагает бегство, однако по тем или иным причинам (установившиеся некогда динамические стереотипы, господствующие доминанты) эта интенция подавляется (тормозится, удерживается, блокируется), и ее место занимают какие-то другие, «победившие» реакции, также требующие мышечного напряжения (нападения – в случае кататоксического ответа, примирительные – в случае синтоксического ответа).

Иными словами, происходит, образно выражаясь, троекратное напряжение: 1) изначальное напряжение, могущее обеспечить бегство; 2) напряжение, призванное подавить возникшую интенцию бегства (Ухтомский А.А., 1952);

3) напряжение, обслуживающее или нападение, или примирительные реакции. Подобное регулярное перенапряжение неизбежно ведет к истощению, то есть не к «разрядке», а к утрате «сил».

Во-вторых, возникшие напряжения (перенапряжения) отнюдь не являются «пассивным грузом» (Еще И.М. Сеченов разрабатывал вопрос «мышечной чувствительности», ставший одним из стержневых в его работе «Элементы мысли», и указывал на принцип обратной связи, благодаря которому мышцы стали рассматриваться не только как рабочие органы, но и как органы познания внешнего бытия).

Механизмы обратной связи обеспечивают поддержание тех эмоций, которым эти напряжения соответствуют (Положение усугубляется еще и тем, что можно было бы обозначить понятием «мышечной памяти»; в работе «О построении движений» Н.А Бернштейна подробно рассмотрены эти вопросы мышечных автоматизмов, связанных с эмоциональными реакциями).

Данное положение впервые было высказано Ч. Дарвином: «Свободное выражение внешних признаков эмоций, – писал он, – усиливает их» (Майерс Д., 1996); особенно отчетливо оно прослеживается в теории эмоций Джеймса-Ланге (П.К. Анохин принимал эту теорию, указывая, впрочем, что в ней прослежены только «периферические механизмы», а центральные («подкорковые») остались без внимания.).

«Более рационально, – пишет У. Джеймс, – выражаться так: мы опечалены, потому что плачем; боимся, потому что

дрожим, приведены в ярость, потому что бьем другого» (Джеймс У., 1991) ; именно это положение лежит и в основе театральной школы М. Чехова (Павлов И.П. Полное собрание трудов. III том. Двадцатилетний опыт объективного изучения высшей нервной деятельности (поведение) животных—условные рефлексы. – М., Л., 1949. С. 605).

Интересные данные по механизмам обратной связи были получены и в лаборатории И.П. Павлова, где в эксперименте была показана роль проприоцептивных условных рефлексов (Речь идет об опытах д-ра Н.И. Красногорского по формированию у животного проприоцептивных условных рефлексов – у собаки при сочетании пассивного сгибания лапы в голеностопном суставе с безусловным слюноотделительным рефлексом.

После выработки пищевого условного рефлекса на пассивное сгибание лапы не только это сгибание вызывало пищевую реакцию, но и, в свою очередь, возбуждение пищевого центра вызывало двигательную реакцию (сгибание лапы).).

Этот взгляд подтверждается и данными современных исследований (Майерс Д. С., 1996.). Таким образом, оставшиеся нереализованными («неразряженными») мышечные напряжения по механизмам обратных связей вызывают соответствующие им эмоциональные реакции. Данные положения легли в основу психотерапевтических методов В. Райха (В. Райх кроме прочего полагал, что хронические напряжения блокируют энергетические потоки, лежащие в основе сильных эмоций.