Ирина Летящая - В мире людей. Психологические эссе и символ-образы

Росший степным ковылём рядом с болеющей матерью и алкоголиком-отцом, он научился выживать, довольствоваться подножным кормом и рассчитывать на себя. Поэтому семейственности он не понимает. О «залетевшей» от него подружке, родившемся ребёнке и пробном браке он не желает вспоминать, так как живёт настоящим моментом. А ошибкам «далёкой» молодости в сегодняшнем дне места нет. Не отягощенный интеллектом, он мыслит конкретно.

Будто бармен за стойкой, он предлагает порцию своего «горячительного» каждой смазливой мордашке и точёной фигурке. А перед умной красотой он застенчиво пасует.

Привыкший к независимости, он, в принципе, думает о семье и рисует образ идеальной подруги, который нещадно разбивается о реальность. Ведь длинноногие умницы претендуют на олигархов с увесистой мошной, средне сложенные самочки сторожат своих мужей, симпатичные, но закомплексованные шныряют по психологам.

А третий сорт тоже не брак. И даже способен тугим кошельком ударить по его виляющему хвосту и заманить в капкан бытового комфорта. Он имел подобный опыт, но кривить своей единственной душой не захотел и привычно выпрыгнул из сытого кармана.

И сейчас он в поиске. И не будет осуждения ему. И свой шанс он не упустит.

14.03.2008 г.

Дерево и его лист. В анналах Жизни они до сих пор числятся парой. Высокий, крупноватый телом, весьма симпатичный, он эгоистично поглощал внимание женщин, пока не встретил её. Дьявольски обаятельная, она окутала его любовным дурманом. И, будто заколдованный, он решительно сбросил все листья, превратив свою крону в поле благоухания для единственной.

Ведомый чувством, он затоптал в себе эгоиста и горящим сердцем Данко светил ей в ночи. А днём в поисках монет неистово рыл корнями землю, чтобы утолить аппетиты возлюбленной. На правах госпожи, вбирая в себя его соки, она наслаждалась жизнью и красовалась перед миром. Взлелеянная им, она приобрела чарующий окрас спелой вишни и величие дерева. И ей стало тесно на его уставших от напряжения ветвях.

На помощь пришла осень – и одним порывом ветра разрубила гордиев узел. И странной пары не стало. Опешив от внезапного удара, они на мгновение метнулись друг к другу, но в испуганных глазах прочли неизбежность. Сейчас что-то умрёт в каждом из них, а может быть, умрут они сами. Как сиамские близнецы, разделённые экспериментом, они страшатся его последствий…

Наверное, судьба определит каждому свой путь. И затушует боль, и даст смирение. И настоящая любовь, которая раз в жизни превращает человека в бога, станет для сердца волнующим сном. И никто не виноват. Просто осень поставила точку.

19.03.2008 г.

Одиночество не каждому к лицу. А она привыкла его сторожить. Субтильно сложенная, неимоверно подвижная, с искромётным взглядом, она не дотягивает лет десяти до своего паспортного возраста. И в тридцатичетырёхлетней девочке вряд ли узнаешь трижды несостоявшуюся невесту.

Молчаливо скрывая свои переживания, она рассказывает о них глазами. А в них и брезжущий рассвет, и громовой раскат, и ад, и рай. И всё в одно мгновенье. Телом спортивная, она огненным метеором несётся по встречной полосе, снося вяло ползающих ротозеев. И отследить траекторию её аллюра способен только охотник-профессионал, а с жалким подобием такового она успела эмоциями перегреться. Поэтому всегда настороже. И, свернувшись клубком, рьяно бдит своё не камень-сердце.

Не без помощи предков соорудила она уютное гнёздышко, в котором нет места чужаку. А приближение опасности она чует издалека, принимая бойцовскую стойку. И каждый шаг навстречу к ней экстримом бьёт по мужскому мозгу. На резкий жест бросок змеи – и травленная едким словом жертва в утиле. Эмансипированная, она отказывается плясать под дудку самодельных факиров и, ужалив их самолюбие, гонит прочь со своей арены.

Сейчас в её одиноком гнезде царит холодный покой. И пришедшая ночь попросила подружку луну поразвлечь её. Введённая в транс, она топчет свой невестин наряд, изгоняя следы непорочности. И поймав лунный луч, как спасительный шест, она кольцами вьётся вокруг него. Это стриптиз одинокой гюрзы. И яд сочится из её уст. И переполненный страстью надменный взор кричит в темноту. Вызов брошен. Она ждёт. И змеелов уже в пути.

21.03.2008 г.

Бесконечные за́морозки души. Сей крест несёт маленький человечек, пропускающий свою очередь за счастьем уже на протяжении сорока пяти лет. С неприметной внешностью, которую сам считает неприятной, он крадётся по жизни, тревожно озираясь по сторонам. Будучи осторожным и наблюдательным, он постоянно что-то просчитывает и похож на разведчика в чужой стране.

Под колпаком его одиночества царят сумрак, зябкость и тишина. Безмерно мнительный, он зациклен на своём здоровье, и даже точечная головная боль становится для него вселенской катастрофой. А уж свою депрессию он холит и лелеет просто идеально. Рациональный и ответственный в труде, он удобно пристроил себя так, что рано добрёл до льготной пенсии. Ему жизненно важно во всём себя обезопасить. Страшась будущего дождя, он и в солнечный день держит зонт открытым. А эмоциональные взрывы в случайном окружении забрасывают его в защитные траншеи, где он месяцами приходит в себя.

Росший в горящей конфликтами семье, он научился быть незаметным. И до сих пор мир почти не замечает его. А так хочется крикнуть: «Я есть! Я большой! Я значительный и имею право на гроздь любви!» Но он продолжает молчать.

Немногочисленные женщины в его жизни играли роль транзитных пассажирок. Ведь он экономил себя во всём. Предлагая высокотехничный секс, он дозировал его. А слабая эмоциональность оставляла партнёрш душевно обделёнными. Не удовлетворённый собой, он и в других видел недостатки. И совершенную женщину до сих пор не встретил. Поэтому он сдался и засел в хлебную люльку, младенцем пристроившись к заботливой груди.

И, шокированный сопутствующими неудобствами, он убегает в сон с унцией надежды на завтрашнее счастье, а проснувшись, снова видит день серым…

24.03.2008 г.

Её всегда много. Даже в редкий момент своего молчания она похожа на туго застёгнутое небо перед дождевым прорывом. Энергичная, шумная, она постоянно ошпаривает кипятком своего темперамента близких людей и способна наполовину выдуманную историю в считанные часы насильно скормить первому встречному.

В пятьдесят семь лет у неё «всё болит». Требуя внимания и диагнозов, она штурмует врачебные кабинеты. И несчастные жертвы в белых халатах, уставшие доказывать её абсолютное здоровье, сдались и лечат в ней что-то и как-то.