Александр Данилин - LSD. Галлюциногены, психоделия и феномен зависимости

Но ведь желание упрощения реальности — это тоже желание чуда преображения, только имеющее обратный знак.

Человек не всегда справляется с приходящим к нему из внешнего мира потоком эфферентных сигналов. Реальность воспринимается как непереносимо сложная — непонятная. Пациентка испытывает уже знакомый нам страх того, что мир поглотит, растворит его хрупкое «Я». Пациентка хочет сузить свой разум, она не хочет понимать мир, который ее окружает.

«Экстернал» видит выход онтологической неуверенности либо в том, чтобы упростить саму реальность (что невозможно), либо — в упрощении собственного восприятия.

Мы имеем две противоположные тенденции. Психолог-пациент пытается обрести или укрепить свое «Я» посредством увеличения объема знаний. Для него чудо — это беспредельный рост интеллектуального пространства с помощью того самого «кайроса» — расширенной с помощью наркотика сферы восприятия.

Пациентка «с красками» с помощью LSD хочет достичь прямо противоположного — спрятать, сузить свое «Я», оградить от реальности наркотическим «барьером», упростив тем самым свои взаимоотношения с миром.

В первом случае («интернал») для утверждения собственной самости работает как бы центробежная потребность в преображении.

Австрийский психоаналитик Леопольд Сцонди, исходя из своей оригинальной теории влечений «Я», по аналогии с сердечной деятельностью, называл такой вариант влечением к эгодиастоле(диастола — момент работы сердечной мышцы, во время которого сердце максимально расширяется и вбирает в себя кровяные потоки).

Во втором случае («экстернал») та же самая потребность в преображении действует центростремительно, «сжимает» «Я», прячет его от действительности.

Л. Сцонди называл этот вариант потребности, соответственно, влечением к эгосистоле (систола — момент максимального сокращения сердечной мышцы, во время которого она выталкивает из себя кровь по сосудам, оставаясь максимально «пустой»). «Эгосистола» — это влечение к «понижению умственного уровня» (!) по К. Юнгу.

Но в обоих случаях действует закономерность «интеллектуальной толерантности» (когнитивного диссонанса). В первом пациент отмечает недостаточное «расширение» своего «Я» в момент воздействия галлюциногена. Во втором — галлюциноген всегда недостаточно глубоко прячет «Я» пациента от жестоких глаз реальности.

В результате там и там желаемый эффект не достигается. Первый так и не становится пророком, а вторая — отшельницей, до которой мир не в состоянии добраться.

Развитие интеллектуальной толерантности в схемах 20 и 21 должно, теоретически, привести к следующим результатам.

В случае эгодиастолы и в случае эгосистолы:

Итак, в первом случае тело и его органы чувств должны как абсолютную реальность воспринимать галлюцинации, а во втором «Я» должно попросту заместить себя ими. Читатель уже понял, наверное, что в обоих случаях исход абсолютно одинаков — он должен сводиться к исчезновению «Я».

По счастью, такой ход событий невозможен из-за наличия того, что условно можно назвать внутрипсихическими защитными механизмами. Полному растворению «Я» препятствует опыт взаимодействия с реальным миром, который имел человек до столкновения с наркотиком, и его врожденная психическая структура — на свет божий он был призван личностью. Он от рождения имел «Я»-чувство.

Конфликт между окунувшимся в растворяющую трясину наркотика «Я» и защитными, препятствующими этому механизмами памяти личности о мире и самой себе влечет собой внутренний взрыв «Я», который принято называть диссоциацией личности.

«Я»-чувство не исчезнет, но распадется на эмоциональные осколки, состоящие из «кусочков» пытающегося спастись личностного единства. Такие частички несут в себе остатки «Я»-чувства — они будут пытаться обрести автономность. Внутри хаоса каждая из них постарается стать центром восприятия — создать новое «Я» (новое единство).

«Осколки» личности в структуре распадающегося сознания будут образовываться отнюдь не случайным путем. Память и бессознательное, как вы помните, структурированы энергетическими образованиями, которые Юнг называл архетипами, а Гроф — СКО. «Взрыв» диссоциации отбросит частички личности назад — в прошлое психики.

Каждый «осколок» чувства «Я» окажется связанным с каким либо «файлом» — архетипом. При этом он неминуемо потянет за собой сходные по образной системе LSD-переживания. Образуется система равнозначных и равноправных по отношению к разрушившемуся «Я»-чувству ложных «Я».

Этот процесс является закономерным конечным этапом взаимодействия личности и наркотика. Но он же знаменует собой этап сформированной психической — зависимости от галлюциногенов.

— Система ложных «Я» не сможет существовать в отсутствии LSD. Только постоянный приток галлюциногенных образов, отгораживающих психическую структуру от реальности, сможет оправдывать отсутствие «Я» — единого центра личности.

Однако искушенный читатель уже понял, что мы делаем попытку описать экзистенциальное состояние психики, которое современная клиническая психиатрия определяет как шизофреническую диссоциацию личности.

С точки зрения сегодняшней медицинской науки, прием LSD мог спровоцировать приступ скрытой до этого шизофрении у пациента. То есть склонность к заболеванию скрывалась в глубинах его бессознательного. Сам же фактор действия LSD имеет лишь «пусковое» значение. Шизофрения рано или поздно выявилась бы у больного независимо от наркотика — как результат других провоцирующих влияний внешней среды.

Автор придерживается иной точки зрения. Принято считать, что зависимости от LSD не существует, — но не потому ли, что подавляющее большинство принимавших наркотик почти никогда не принимали LSD в достаточных количествах и в течение достаточно долгого срока, чтобы феномен «интеллектуальной толерантности» сформировался в полной мере.