Джон Ричардсон - Мысленные образы. Когнитивный подход

Следует заметить, что инструкции, использованные Пэйвио с соавт. (Paivio, et al., 1968), призывали оценивать легкость, с которой слово вызывает мысленный образ. В принципе можно использовать эту инструкцию и для оценки яркости образов, которая может быть сопоставима с данными опросников, описанных во второй главе. Ряд исследователей провели эту работу и получили оценки яркости, которые на достаточно высоком уровне коррелировали с оценками легкости возникновения образов, но сами по себе не были способны предсказать результаты выполнения заданий на запоминание (J.T.E. Richardson, 1980b, р. 85–86).

Найссер и Керр (Neisser and Kerr, 1973) наглядно продемонстрировали это в проведенном ими эксперименте. Они предлагали испытуемым ранжировать яркость образов, вызванных предложениями трех различных типов. Предложения первой группы описывали пары объектов, не соприкасающиеся друг с другом в мысленном пространстве («сепаратная» образность):

Посмотрев в одно окно, вы увидите статую Свободы; посмотрев в другое – желтый нарцисс.

Предложения второй группы описывали пары объектов, взаимодействующие друг с другом в мысленном пространстве («наглядная» интерактивная образность):

Желтый нарцисс расцвел на вершине факела, который держит статуя Свободы.

Наконец, последняя группа предложений описывала пары объектов, взаимодействие между которыми нельзя было представить в плоскости обычного двухмерного изображения («скрытая» интерактивная образность):

Желтый нарцисс спрятан внутри факела, который держит статуя Свободы.

Найссер и Керр установили, что «наглядные» образы были оценены как более яркие по сравнению с «сепаратными» и «скрытыми», получившими одинаковые оценки. Но когда испытуемых уже после ранжирования неожиданно попросили вспомнить предложения, то «скрытые» и «наглядные» предложения вспоминались на одном уровне и лучше, чем «сепаратные». Этот результат подтверждает основной вывод из главы 3 о том, что функциональная ценность мысленных образов не связана с их яркостью.

Рис. 4.1. Упрощенная схема модели двойного кодирования. (По Paivio,1978)

Рассматривая вопрос о роли образности в прогнозировании результатов выполнения заданий на запоминание, Пэйвио (Paivio, 1971) предположил, что люди могут использовать две разные системы кодирования или репрезентации информации: образы и вербальные процессы. Позднее Пэйвио (Paivio, 1978d) сформулировал эту «теорию двойного кодирования» следующим образом (см. рис. 4.1):

Теория исходит из допущения, что когнитивное поведение опосредуется двумя независимыми, но в значительной степени взаимосвязанными символическими системами, предназначенными для кодирования, организации, преобразования, хранения и воспроизведения информации. Первая – образная система – специализирована на работе с перцептивной информацией, относящейся к невербальным объектам и событиям. Вторая – вербальная система – специализирована на работе с лингвистической информацией. Эти системы различаются по природе единиц репрезентации, способам организации этих единиц в структуры высшего порядка и способам реорганизации и трансформации данного типа структур (р. 379).

Пэйвио (Paivio, 1975а) считал, что эти две системы «отличаются прежде всего по своим функциям: вербальная система отвечает за абстрактный, логический, а образная – за конкретный, аналоговый способ мышления» (р. 148). Это ведет к допущению, что вербальная и образная системы различаются по способу организации их единиц в структуры более высокого порядка. Предполагается, что образная система представляет информацию в «синхронном», или «пространственно упорядоченном» виде, когда одновременно становятся доступны разные части сложного объекта или сцены; вербальная же система задействует последовательную организацию, характерную для лингвистических структур. Соответственно, образная система обеспечивает преобразования по пространственным параметрам, таким как размер, форма или положение в пространстве, в то время как вербальная система призвана обеспечить последовательные преобразования, например, сложение, деление или изменение линейного порядка (см. также Paivio, 1986).

В рамках этой модели Пэйвио (Paivio, 1971, р. 53; 1978d) выделил три уровня обработки информации. На уровне репрезентаций сенсорный след, образованный воспринимаемым объектом, активирует соответствующую символическую репрезентацию в долговременной памяти. Так, слова активируют вербальные репрезентации (Пэйвио назвал их «логогенами»), а перцептивные стимулы активируют образные репрезентации (названные «имагенами»). На втором, референтном уровне символические репрезентации одной системы активируют соответствующие репрезентации другой системы; предполагается, что эти взаимосвязи задействуются при назывании или описании объектов, с одной стороны, и при создании образа объекта по его названию – с другой. Наконец, содержанием ассоциативного уровня являются ассоциативные связи между образами, между вербальными репрезентациями или между теми и другими.

Процессы любого из этих трех уровней задействуются в зависимости от особенностей выполняемой психологической задачи, однако предполагается, что задачи обучения и запоминания потенциально включают все три уровня. Следовательно, процесс решения задач может базироваться либо на образной системе, либо на вербальной, либо на взаимодействии обеих систем. Позже сюда было добавлено еще одно допущение, а именно «гипотеза избыточного кодирования». Согласно этой гипотезе, запоминание улучшается прямо пропорционально количеству альтернативных кодов памяти, доступных для каждого элемента списка (Paivio, 1971, р. 181). На основе этих допущений может быть объяснен факт улучшения памяти при увеличении образности стимульного материала,

который с большей вероятностью будет сохраняться ив вербальном, и в невербальном коде… Облегчение доступа к обоим кодам увеличивает вероятность воспроизведения запомненной информации, так как ответ можно извлечь с помощью любого кода: если один код забыт за время хранения, то вербальное воспроизведение будет все еще возможно при сохранности другого (Paivio, 1971, р. 207–208).

Тем не менее, различия между такими словами, как яблоко и слон, и такими словами, как факт и вещь, можно охарактеризовать иным способом, не имеющим отношения к «образотворному» потенциалу стимульного материала. Можно естественным образом описать эти две группы существительных, сказав, что первые являются относительно конкретными, а вторые – относительно абстрактными в том смысле, что их нельзя непосредственно воспринять с помощью органов чувств.