Валерий Гиндин - Психопатология в русской литературе

Ранняя лирика Маяковского пропитана странным эротизмом. Как будто сексуальные отношения человека вывернуты наружу садистической подкладкой:

или:

или:

И здесь же нежнейшие строки, наполненные страстным отчаянием, неразделенной любви:

«Любовь!// Только в моем воспаленном// мозгу бык ты! Глупой комедии остановите ход!// Смотрите – // срываю игрушки – латы// я,// величайший Дон-Кихот!»

или:

«Кроме любви твоей,// мне// нету моря,// а у любви твоей и плачем не выманишь отдых» и далее идут такие строки : «ни один не радостен звон,// кроме звона твоего любимого имени», «дай хоть,//последней нежностью выстелить// твой уходящий шаг».

Несмотря на садистически вывернутый эротизм раннего Маяковского, его отношение к женщинам всегда было нежным и внимательным, независимо от того было ли это мимолетное увлечение или продолжительный роман. И не прав был Н. Асеев когда писал: «Он их обнимал без жестов оперных, без густых лирических халтур, он их обнимал – пустых и чопорных, тоненьких и длинноногих дур».

Все женщины В. В. были статны, молоды, красивы и умны. Нет нужды составлять новый «донжуанский список» теперь уже Маяковского, но он может дать фору такому же списку А. Пушкина. Причем иногда любовные отношения Маяковского строились сразу с двумя – тремя женщинами и ко всем он относился с нежностью и любовью. «Вечная» его любовница Л. Ю. (Л. Брик) знала обо всех похождениях своего гражданского мужа (В. В.) и часто санкционировала его любовные связи. Эльза Каган (сестра Л. Ю.), Мария Денисова, Софья Шамардина, художница Антонина Гумилева, художница Евгения Ланг – и все они были в любовной молодой жизни В. В. почти одновременно.

В зрелом возрасте бурный роман с Татьяной Яковлевой не помешал Маяковскому влюбиться в американку русского происхождения Елизавету Зиберт в замужестве Элли Джонс, которая в 1926 г. родила ему дочь Хелен-Патрицию. Этот тайный роман был открыт только через 60 лет после смерти поэта. И страстный, жестокий и последний роман с красавицей Вероникой Полонской, будто бы косвенно явившейся причиной самоубийства В. В. – все эти романы даже в первом приближении не могли сравниться с тем глубинным чувством, которое поэт испытывал в течение 17 лет. Чувство к Лиле Брик. Здесь и страсть, и нежность, и обида, и робкое унижение в мольбе о прощении (разрыв в 1922 году). «Никто из Достоевских персонажей не впадал в подобное рабство», – сказал по этому поводу поэт В. Корнилов (цит. по А. Ваксберг).

Только представить себе, как этот огромный, мощный человек, «горлан – главарь», приводящий в душевный трепет зрителей его выступлений, ползает в ногах у любимой женщины и, рыдая, молит о прощении. И еще раз мы увидим нежную и ранимую душу поэта, скрывающуюся за бронзовой многопудовой маской истукана.

Последние два года жизни В. В. являли собой стечение трагических обстоятельств. Маяковский чрезвычайно тяжело переживал неуспех своей юбилейной выставки «20 лет работы».

Газеты безобразно замолчали это юбилей. Нато Вачнадзе пишет: «… Ни одного хотя бы простого приветствия… получилось сплошное одиночество. Мне его безумно жалко. Он мне показался трагической фигурой». Чувствительный удар нанес провал «Бани», подвергшейся уничтожающей критике в печати. Даже портрет Маяковского и приветствие ему были полностью изъяты из журнала «Печать и революция».

Провалилась затея с преобразованием Лефа в Реф. Все это влекло за собой еще более страшное для великого поэта открытие.

«Увидеть, куда зашла «романтика революции» со всеми лозунгами, которые он воспевал, был способен уже и не очень зрячий. Осознав, какому дьяволу служит его перо, на что он безжалостно разменял свой огромный талант, Маяковский лишился даже призрачной творческой независимости, хотя бы в тех рамках, которые еще давались советской властью, ибо он-то в душе отлично понимал, до какой степени особенно не свободен в неразмыкаемом кругу всесильных и заклятых друзей» (А. Ваксберг).

В конце 1929 г., наступает крах в любовных отношениях с Татьяной Яковлевой (поэту не дали визу для поездки в Париж, где жила его любовь).

Параллельно складываются предельно напряженные отношения с Норой Полонской (она не хотела бросить театр, не хотела разводиться со своим мужем Яншиным).

Маяковский лихорадочно мечется в поисках выхода из этой ловушки. Он то клянется Норе в вечной любви, то угрожает, то оскорбляет, оплевывает.

Везде ему чудятся насмешки, враждебность, унижение. Полонская в ужасе и отчаянии, она просит В. В. обратиться к врачу, отдохнуть, расстаться на какое-то время, но все это лишь усугубляет психическое состояние Маяковского, и он представляется Норе как человек «дошедший до крайней черты». Это происходит на фоне изнуряющего многонедельного гриппа.

И вот сбывается еще одно пророчество поэта: «… А сердце рвется к выстрелу, а горло бредит бритвою».

Богиня судьбы Ананке в 10 часов 15 минут 1930 года унесла с собой в загробный мир еще одну жертву. Владимира Владимировича Маяковского не стало.

Говоря психиатрическим языком, суицидальный исход был следствием затяжной психогенной депрессивной реакции.

На этом можно было бы, и закончить психопатологический анализ личности поэта. Но я считаю своим долгом человека и психиатра очистить имя Маяковского от грязной сплетни.

Сразу после смерти поэта по Москве поползли слухи о том, что причиной самоубийства Маяковского был сифилис. Этому способствовало официальное сообщение о смерти, где были такие строки: «самоубийству предшествовала длительная болезнь, после которой поэт еще не совсем поправился». «Заклятый друг» поэта М. Горький откликнулся на смерть поэта статьей, где недвусмысленно назвал причиной гибели «Давнюю и неизлечимую болезнь». Для развенчания этих позорных слухов было проведено повторное вскрытие тела поэта (в присутствии работников НКВД) в ночь с 16 на 17 апреля. Как первое, так и второе вскрытие не дало оснований утверждать, что Маяковский ни раньше, ни теперь болел бы сифилисом. Так бесславно закончилась гнусная сплетня, пущенная 12 лет назад известными литераторами из окружения Маяковского. Возможно, она основывалась на мнительности поэта, боязни заражения какой-нибудь болезнью (сифилисом?), что находит свое отражение в лирике Маяковского, где довольно часто встречается слово сифилис. «Улица проваливалась как нос сифилитика», «все эти, провалившиеся носами, знают, я ваш поэт», «по скверам, где харкает туберкулез, где б… с хулиганом, да сифилис». Даже одно из стихотворений так и называется «Сифилис» (1924). Суть этого стихотворения заключается в том, что свиной король Свифт – сифилитик за деньги купил голодную жену негра Тома, и что потом из этого вышло: