Алексей Шибаев - Психоанализ. Среди Миров, Пространств, Времён…

14. Фрейд 3. «Недовольство культурой». В книге «Психоанализ. Религия. Культура». Москва, 1992.

15. Фрейд 3. «Человек Моисей и монотеистическая религия». Там же.

16. Фрейд 3., Буллит У. «Томас Вудро Вильсон 28-й президент США. Психологическое исследование». Москва, 1992.

17. Шопенгауэр А. «Афоризмы житейской мудрости». Санкт-Петербург, 1914.

18. Штайнер Р. «Теософия». Ереван, 1990.

19. Экхарт М. «Духовные проповеди и рассуждения». Москва, 1991.

20. Юнг К. «Психологические типы». Москва, 1992.

21. Юнг К. «Об архетипах коллективного бессознательного». В книге «Архетип и символ». Москва, 1991.

22. Юнг К. «Психология и религия». Там же.

23. Юнг К. «Подход к бессознательному». Там же.

Сеттинг

Госпожа Герда находилась в анализе около 8 лет, кушетка, 6 сессий в неделю, продолжительность сеанса 50 минут.

История

Конец сентября 1998-го года. Герда – крашеная, невысокая, слегка полноватая блондинка с молящим и послушным выражением лица, 44-х лет, бухгалтер, временно не работающая. Много и эмоциональнонапористо говорила, иногда меняя свой тон на обиженно-требовательный.

На момент интервью она проживала с дочерью 18-ти лет, сыном 21-го года (от первого и единственного брака), с отцом 80-ти лет и котом 2-х лет в трёхкомнатной квартире.

Запрос

Герда просила помочь ей:

– преодолеть остановку в её развитии;

– наладить отношения с детьми и подругами, которые её не слушают и раздражают;

– найти увлечения в жизни, хобби;

– понять, кто такие мужчины, что они за существа;

– понять, чем женщины отличаются от мужчин;

– избавиться от терзаний – почему её оставляют мужчины.

Её отношение к наиболее значимым объектам

Герда(отношение к себе). Она более деловой человек, чем творческий. Хорошо чувствует себя на месте «второго человека», на вторых ролях. Она боится сильно контролирующих руководителей. Если она тонет – то справляется. У неё с детства много друзей, под каждого она может подстроиться, под любого. Любит посмеяться. Увлечений, хобби, нет.

Мать– медсестра, инвалид (астма, гипертония, ИБС), умерла 15 лет т. н., строгая, глава семейства, армянка. Мать не могла выносить, когда Герда, изначально левша, будучи маленькой девочкой, пыталась мыть посуду или держать ложку левой рукой, мать в злобе выбегала из кухни. В детстве мать заставляла Герду доедать суп до конца, эта длительная процедура вызывала у маленькой девочки боли в животе. Боли в животе сопровождают Гвсю жизнь, стоит ей только понервничать. В доме царил культ матери. Армянские родственники из Баку, ныне переселившиеся в Москву, всегда восхищались и восхищаются мужественностью матери. Ни раз они, как и отец, намекали или говорили открыто, что мать подорвала своё здоровье, воспитывая детей, в частности, поездками с Гердой на море (мать работала в студенческом летнем лагере медсестрой, а Гнаходилась при ней). Мать показывала всем пример своим терпением, стойкостью в борьбе с болезнями, она сама лечила себя. Обратиться к врачу, заболеть, вызвать врача на дом в семье было немыслимо. В крайнем случае, если кто-то из членов семьи выказывал «слабость» = заболевал, мать сама проводила лечение. И до сих пор Герда старательно избегает обращений к врачам, и почти никогда не болеет. А если Гвидит заболевших вокруг себя, или кого-либо направляющегося к врачу, она испытывает к таким людям презрение, злость и ненависть. Мать была ярой коммунисткой, окружающих и их действия оценивала с ленинской точки зрения. Подруги матери (бывшие коллеги-медсёстры), приходившие в гости, восхищённо называли мать Железным Феликсом (Дзержинским).

Отец– пенсионер, в прошлом инженер, беспокойный, добрый, русский. Несмотря на своё вечное беспокойство и раздражительность, что Герда всё может сделать не так, не правильно, отец всегда был эмоционально отстранённым. С ним ничего нельзя обсудить, всё новое он воспринимает в штыки. Гпредпочитает ничего не рассказывать отцу, так спокойнее. До сих пор он не доверяет ей, контролирует, наблюдая за её переодеваниями, и будит на работу по утрам, стоя с будильником в руках, держа будильник над её ухом (пациентка не имела ни личного будильника, ни личных часов). Если она сразу не встаёт, то отец набирает из стакана воду в рот и обрызгивает её. Герда помнит: приблизительно с 6 до 12 лет отец ходил с ней зимой на лыжах. Ей нравилось внимание отца, но часто походы на лыжах превращались в пытку, так как были обязательны в каждые выходные и в любую погоду («вперёд, к победе коммунизма!»).

Брат был старше Гна 6 лет, погиб в 24 года в результате удара электротоком у отца на работе при невыясненных обстоятельствах. Охарактеризовать брата не смогла. Мало что помнила о нём. Всё же, самые ранние воспоминания Герды были связаны с братом. Она помнила: она дралась с братом в возрасте 3–4 лет, «лезла к нему». Ещё: он привёл её лет в 7 в детский сад. Раз он сказал ей: «Перестань чавкать!» И она перестала. Герда была близка с братом до 12 лет, но после возвращения того из Армии (он служил 3 года на флоте), она смущалась его. Сначала обняла, потом не знала, как вести себя с ним. А однажды брат обратил внимание: «Какие у тебя красивые ноги!»… И её от него как отрезало.

Её история

В её детской семье не было принято выражать эмоции. Добродетелью считалась сдержанность. Часто маленькой девочке трудно было понять, ценят её или не ценят, одобряют её поступки или осуждают. Проявляющиеся родителями и братом эмоции почти всегда носили негативный порицающий оттенок. Чаще она чувствовала себя недостойной своих родителей, многочисленных тётушек по материнской линии, чувствовала себя неумехой. Правила семьи принимались ею абсолютными и непререкаемыми. Герда с ужасом и возмущением взирала на взаимоотношения в других семьях, на выражения эмоций школьными подругами. Иногда она чувствовала напряжение в отношениях между родителями, либо в отношениях между родителями и соседями, тогда родители могли о чём-то шептаться на кухне, в другой комнате, но никогда ничто не обсуждалось открыто, никогда маленькая девочка наверняка не знала, что же происходит. Если она чувствовала – родители расходятся в оценках – она всегда была на стороне матери. И всегда она чувствовала себя изолированной, отстраняемой, не допущенной к родительским чувствам, к отношениям в родительской паре и с родительской парой. Недопустимым бездельем считалось сидеть на диване и смотреть телевизор или читать книгу, обязательно нужно было что-либо «делать»… а учить уроки и читать возможно было исключительно за письменным столом. В их небольшой трёхкомнатной квартире стояло 4 больших письменных стола.