Алексей Шибаев - Психоанализ. Среди Миров, Пространств, Времён…

Недостаток эмоциональной жизни замещался действиями, «деланьем». Чтобы Герда не бездельничала, мать устраивала её в различные спортивные секции. Одно время Гзанималась сразу гимнастикой, фигурным катанием, плаваньем, лёгкой атлетикой. Герда чувствовала, что мать еле-еле сдерживает ярость, когда девочку не приняли ещё и в музыкальную школу. Мать обвинила Гв отсутствии слуха. Герда росла крепкой и здоровой девочкой, «делала» успехи в спорте, но на спортивных соревнованиях никогда не занимала первых мест. Её место было вторым. «Не могла себе позволить быть первой».

До 10 лет она, однако, надеялась: вырастет – станет мальчиком, будет как Ленин.

В школе Гощущала себя скованной, училась посредственно. Особенно тяжело ей давался русский язык, она зазубривала правила, но диктанты, изложения и сочинения писала на «двойки» и «тройки». Отец-технарь и мать-армянка не видели её ошибок в домашних заданиях, не могли ей помочь. Учительницу русского языка Герда, как и её родители, считала врагом. Глубоко внутри она стеснялась своих армянских корней, но наружу это всплыло лишь в средних классах, когда одна её подружка запретила ей водиться с другой, потому что та, вторая, была еврейкой. Чувства неприятия и отверженности часто переполняли Герду. Она считала, что учителя придираются к ней. Например, учителя неоднократно вызывали её родителей в школу, якобы за то, что она завивает волосы на бигуди, а у неё просто волосы вились от природы. Ещё эпизод. В предподростковом возрасте Герда почувствовала в своём теле прилив свежести, появилась раскованность в движениях. Но однажды отец, шедший с матерью сзади, окликнул её: «Не виляй попой!» С тех пор она стала ходить как солдат. В публичной жизни Гзастенчивая, но, одновременно, хохотушка. «Хохотушка» – её маска, игра.

Когда она училась в девятом классе – погиб брат. Никакого траура в семье не наблюдалось, никакие чувства не выражались. Будто ничего не произошло. Будто человек исчез… и всё.

После школы для Герды не стоял вопрос, в какой институт поступать. Единственный для неё путь – путь, указанный отцом. Герду поразило: её брат после Армии ослушался отца, поступил в Институт иностранных языков, не в технический институт, куда брата направлял отец. Это вызывало шок. В институте Гбыла заворожена формулами. Она была слитна с коллективом, мнение коллектива было её мнением, а когда возникала необходимость проявить самостоятельность – Герда искала руководства со стороны отца. Чтобы появиться на публике Гчасы напролёт простаивала перед зеркалом. Вне семьи она всегда «кого-то играла»: кого-то изображала, играла какую-то роль.

Уже на первом курсе института Герда почувствовала – родители отдаляются от неё. Они начали намекать, что пора бы ей выходить замуж, они словно выпихивали её, а она совершенно не была готова к замужеству, не представляла себе других отношений с мужчинами, кроме как товарищеских в коллективе, как с сокурсниками. Вскоре мать подыскала ей мужа армянина через армянскую родню. По прошествии нескольких месяцев состоялась свадьба. Причём, в течении всех тех месяцев мать многократно напоминала Герде, строго глядя на неё: девушка должна беречь честь, «это» (половой акт) не должно случиться до свадьбы, иначе – позор. Но «это» случилось до свадьбы, и Гчувствовала себя виноватой, она не выполнила волю матери.

Молодая чета жила с родителями Герды. Особенности мужа Герда воспринимала через призму родительских уставов. Ей казалось – там, где она с родителями видит белое, он видит чёрное, и наоборот. Родители, ощущала Г, тоже с неодобрением воспринимали многие идеи и действия мужа. Она всегда была на стороне родителей. Её, как и родителей, возмущало до глубины души, что муж мог спать в выходные дни до 9-10 часов утра. Недовольные родители тогда ходили мимо закрытой комнаты, шаркая тапочками. А Герда вставала ещё раньше родителей, часов в 6, и с наслаждением в одиночестве на кухне пила кофе, это было для неё лучшее время за неделю.

Недовольство Герды мужем нарастало. Она начала провоцировать скандалы, завела любовника, но посмела развестись с мужем только после смерти матери. Смерть матери, подобно смерти брата, осталась не оплаканной ни в семье, ни в душе Г, будто матери никогда не существовало в реальности.

Повторяющийся сон: про Отечественную войну; она с солдатами стреляет в немцев. Последнее время снились ужасы.

Сексуальный анамнез : Menses с 13 лет. Coitus с 19 лет, первый половой партнёр – будущий муж. Она не помнила, сколько они вместе прожили… лет 11.

Секс с мужем её не прельщал, оргазм появился вне брачных отношений. Развестись Герда смогла только после смерти матери (та бы не одобрила). Ей было 29 лет, после развода она «вздохнула». Затем – множество кратковременных сексуальных связей. Почти все любовники были женатыми мужчинами. На момент начала анализа у неё был любовник грузин, более чем на 10 лет младше её, женатый. За пять лет до начала анализа Герда перенесла правостороннюю овариоэктомию.

Соматические страдания : хроническая экзема и полиартрит кистей рук с детства, периодические давящие и схваткообразные боли в нижних отделах живота с детства.

Динамика аналитических процессов в начале путешествия

Исключая несколько первых сессий, когда пациентка периодически делала паузы, пытливо глядя мне в лицо, словно спрашивая – интересна ли она мне (учитывая её тревожность, я предложил ей лечь на кушетку примерно через месяц после начала наших встреч), Герда почти полгода была многословной и возбуждённой. На первую сессию Герда принесла сон, в котором она проходит по льду мимо веселящихся людей, за ней идёт какой-то мужчина, Герда проваливается в прорубь, но тот человек вытаскивает её. С её слов – этим человеком мог быть я. Я должен был её спасти и привести к веселящимся мужчинам и женщинам. В дальнейшем мы много времени потратили на прояснение её возможности действовать успешно лишь в экстремальной ситуации, на грани смерти. Экстремальная ситуация и страх смерти ассоциировались у пациентки с сексуальностью и с непониманием, кто такие мужчины и кто такие женщины. Герда проявила свою заинтересованность во мне как в Мессии, конечно бесполом («какое значение имеет Ваш пол?» – интересовалась она), который должен раскрыть ей глаза на существующий безумный хаотичный мир. Часто она подсмеивалась над собой, в желании меня задобрить, в пробных идентификациях со мной – агрессивным преследователем – частичным объектом. Скорее это была злобная ирония, высвечивающая мазохистский способ наполнения аффектами удовольствия. Гбоялась меня, моего всемогущества и моих слов-заклятий = действий для неё. Она почти не давала мне возможности что-либо сказать. На пробные интервенции она никак не реагировала, пропуская их мимо ушей, либо спрашивала, что ей с этим делать. В то же время, разрушая мои мысли и смыслы во мне, она крала их, присваивала себе и наделяла присвоенное магией. Тогда она становилась всемогущей в своей борьбе с окружавшими её опасными и преследующими объектами, включая меня. Всё же, опасаясь возмездия с моей стороны, пациентка льстила мне и декларировала, будто именно я даю ей жизненно важные советы, чрезвычайно ей помогающие справиться с раздражающим отцом, шаркающим тапочками, ходящим по её следам в квартире, появляющимся по утрам с будильником в руках на пороге её комнаты (у неё не было ни собственных наручных часов, ни собственного будильника), или поливающему её водой, если она не вставала, а также часто наблюдающему её переодевания. Будто мои «советы» помогают ей справиться со злобой и яростью, вызванными поведением дочери, проявляющей самостоятельность и экспериментирующей своей сексуальностью. Герду бесило появление сына (на тот момент ещё учащегося на юриста в военном институте), который вечно подшучивал над ней и давал ей советы. Тут я тоже «помогал». Пациентку волновали отношения с любовником – женатым грузином, лет на 10 её младше. С её слов – она вступила с ним в сексуальные отношения, так как он её «преследовал». Чувство преследования было настолько непереносимым, что Гдаже попыталась соблазнить отца любовника, дабы через сексуализацию, через манипуляцию монструозными частичными объектами, снизить уровень внутренней тревоги, натравив их друг на друга. Передо мной Герда изображала известный вариант проститутки – «несчастная жертва». Я не соблазнялся, и через некоторое время пациентка заговорила о желании завести для развлечения другой роман. Теперь она играла другую роль – «женщина-вамп». От меня она постоянно требовала советов и подсказок, как она «должна» себя вести в той или иной ситуации.