Коллектив авторов - Арт-терапия – новые горизонты

Какие особенности арт-терапии делают ее особенно эффективным методом работы с детьми и взрослыми, имеющими подобного рода проблемы? Ниже я приведу несколько причин того, почему я считаю, что арт-терапия была подходящим методом для работы с поведенческими нарушениями Кристины и связанными с ними проблемами зависимости и защиты.

1. Устойчивость психотерапевтических отношений и границы сессий позволили Кристине проработать травматичный опыт сепарации и утраты, связанный как с прошлыми, так и с текущими отношениями. В результате она стала чувствовать себя более психологически защищенной и смогла установить и поддерживать близкие, доверительные отношения. Это происходило параллельно с развитием у нее способности осмыслять свой опыт. В процессе психотерапии она постепенно обретала способность достаточно длительное время пребывать в состоянии молчаливой концентрации, погружаясь при этом в процесс создания визуальных образов.

2. Тенденция Кристины к использованию старых, саморазрушительных поведенческих паттернов в новых для нее ситуациях стала менее выраженной. Кроме того, ее оценка окружающих стала более объективной, а использование символической экспрессии – более адекватным.

3. Поначалу Кристина обнаруживала склонность к бессознательному отреагированию своих переживаний, вследствие чего нередко провоцировала в окружающих гнев и другие негативные чувства. Она проявляла эту склонность и в рамках арт-терапии, демонстрируя «вызывающую наклонность к загрязнению» себя и окружающего пространства и расточительному использованию изобразительных материалов. В этом проявлялась хаотичность внутреннего мира девочки и ее потребность в эмоциональной поддержке со стороны окружающих. Включившись в арт-терапевтический процесс, Кристина постепенно осознала это благодаря рефлексии над своими отношениями со мной. Она смогла критически оценить свойственную ей тенденцию тестировать границы сессий путем использования изобразительных материалов.

Вытесненные чувства Кристины были противоречивы, они колебались между полюсами плохих и хороших, жестко контролируемых и хаотичных, лишенных каких-либо сдерживающих границ переживаний. В психотерапевтическом пространстве изобразительные материалы давали Кристине уникальную возможность для удержания и отреагирования противоречивых чувств. Кроме того, когда мы вместе обсуждали созданные ею рисунки, эти чувства становились для нее «зримыми». Благодаря тому, что чувства Кристины обсуждались нами без какого-либо осуждения с моей стороны, девочка смогла принять свои внутренние противоречия и различные аспекты своего «я». Позже, в определенные моменты работы, когда регулярность занятий нарушалась или когда Кристина переживала чувства разлуки и утраты, она иногда вновь начинала «пачкать» краской себя и окружающее пространство.

4. Осознанные и неосознанные попытки Кристины манипулировать другими и контролировать их становились все менее заметными по мере того, как Кристина осознавала свои чувства, училась более открыто выражать и удерживать их. Благодаря игре в прятки в ходе сессий Кристина смогла удовлетворить свою инфантильную потребность в том, чтобы другие «узнали», что она чувствует, не прибегая при этом к словам. Невербальное выражение чувств также позволило Кристине удовлетворить свою потребность в том, чтобы ее присутствие ощущали, не разрушая при этом ее защит. Изобразительные материалы играли при этом очень важную роль, помогая Кристине проработать конфликты, связанные с зависимостью и защитами. Работая с изобразительными материалами, она могла открываться мне или нет по своему усмотрению. Чувствуя, что она сама контролирует психотерапевтический и художественный процесс, Кристина могла исследовать свои внутренние конфликты. Это также способствовало укреплению ее независимости и повышению самооценки.

5. По мере того, как уверенность Кристины в своих силах росла, она постепенно освобождалась от защит, связанных с отрицанием. Она стала меньше бояться быть отвергнутой и совершать ошибки. Защитное отрицание Кристиной своих чувств выражалось в двух основных формах:

• В развитии прочной «второй кожи» (bick, 1968). Это проявлялось в соматизации, «неспособности услышать» или навязчивой болтовне Кристины, имевшей целью избежать чувств, возникавших у нее в моменты тишины. По этой причине катарсические элементы арт-терапией были особенно полезны для Кристины. Ощущая тактильный контакт с материалами в процессе создания образов, Кристина «устанавливала контакт» со своими чувствами. Это давало ей физическую и эмоциональную разрядку и в то же время предоставляло возможность удержания чувств благодаря образам и самому процессу их создания.

• В расщеплении и проекции труднопереносимых чувств на других людей. В рамках арт-терапии это проявлялось как в переносе на психотерапевта, так и в создаваемых Кристиной образах. Поначалу эти образы отражали ее кошмары, чувства ужаса и страха смерти. В рисунках преобладали изображения ведьм, скелетов и чертей. В определенные моменты Кристина воспринимала себя и других как «злых». Как показывает Д. Шаверьен, изобразительная деятельность и образы используются клиентом с целью удержания расщепленных чувств (как положительных, так и отрицательных) (schaverien, 1992). При этом художественная продукция может становиться талисманом или, напротив, объектом, на который отреагируются негативные чувства. Шаверьен также полагает, что визуальные образы могут отражать переносы пациента на психотерапевта.

• Хотя изображения ведьм доминировали в рисунках Кристины, в процессе работы она постепенно начала рисовать и воспринимать их несколько иначе. Она стала говорить о «хороших» и «плохих» ведьмах, что было обусловлено возросшей способностью Кристины осознавать положительные и отрицательные аспекты своей личности и окружающих людей. Благодаря психотерапевтическим отношениям девочка постепенно научилась принимать «пугающие» переживания, проецируемые ею вовне, удерживать и осмыслять их.

Создание образов обеспечивало надежную среду, в которой Кристина могла проявить компульсивные защитные паттерны, привычные для нее в отношениях с окружающими. Нахождение новых, более конструктивных способов выражения этих защит в рефлексивной психотерапевтической ситуации способствовало глубокому изменению состояния Кристины, ее восприятия и поведения. Первоначально же Кристина была склонна провоцировать в окружающих гнев и раздражение.

Работа с изобразительными материалами вызывала у Кристины чувства радости и удовлетворения. Она начала переживать «возвышенные», положительные эмоции, способствующие повышению ее самооценки. Это помогло ей сформировать новые, более адекватные паттерны восприятия себя и окружающих. Интерпретации и рефлексия в ходе сессий были призваны помочь Кристине принять свои чувства и понять способы их выражения. Постепенно она стала использовать более прямые способы коммуникации, которые затем стала применять и за пределами психотерапевтического пространства.