Иоганн Фридрих Гербарт - Психология

Итак, пока мы остаемся при следующем объяснении: Я есть тожество объекта и субъекта. После мы увидим, что это объяснение годится только для начала исследования. Мы разовьем заключающиеся здесь противоречия. Из этих противоречий мы узнаем, что в понятии Я следует изменить и что должно примыслить.

1) Я является как нечто данное в сознании, и понятие этого данного считается его полным выражением. Но ему недостает ни объекта, ни субъекта, следовательно, всей его материи.

2) Предполагаемое тожество субъекта и объекта противоречит неизбежной противоположности между ними; следовательно, понятие нелепо и по форме.

Объяснение первого пункта опять-таки распадется надвое. Должно показать, что недостает и объекта, и субъекта.

Прежде всего: кто или что служит объектом самосознания? Ответ должен заключаться в положении: Я представляет себя. Это «себя» есть само «Я». Если подставить понятие Я, то первое положение превращается в следующее: Я представляет представляющего себя… Вместо ответа возникает бесконечный ряд, который никогда не приближается к требуемому значению, но всегда только удаляется от него. Этот ряд ошибочен уже потому, что самосознание ничего не знает об этом развитии на многие члены или о такой многократной вставке в самого себя.

Не лучше обстоит дело и со стороны субъекта. По своему понятию, Я должен знать о самом себе; то, что мыслится в нем субъективным, снова должно стать объективным, представляемым для нового знания (Wissen)… Следовательно, если принять, что Я дано объективно, то оно дано для самого себя и ни для кого другого; оно представляется самим собою. Но акт этого представливания также не может медлить; то, что есть Я, то по своему понятию должно и знать его; что его не знает, то и не бывает им. Оно, действительно, есть представляющее себя; как такое представляющее, оно опять должно быть представленным. Но и это новое представление, которое здесь требовалось, должно снова сделаться объектом для еще более высшего знания… Этот ряд также, очевидно, тянется до бесконечности.

Объект ни в каком случае не должен быть вещью самой по себе, он должен быть самим истинным субъектом. А так как субъект сам по себе – ничто, и так как он есть только представливание самого себя, то именно это представливание, как порождение образа, должно быть и представляемым образом. Действие само должно быть действуемым, условие – обусловливаемым, действительный акт представливания – образом самого себя, образом, который, как образ, ничтожен…

Совершенно беспредметное представливание не может служить выражением Я. Следовательно, прежде всего мы должны отнести к понятию Я неизвестный и еще только подлежащий определению объект, и посмотреть, что из этого выйдет дальше.

А сейчас необходимо признаться, что мы уклонились от собственного значения понятия; потому что мы должны были не признавать неизвестный объект, но удовольствоваться тем, что субъект вместе с тем заступает место объекта, что Я полагает не что-нибудь другое, но себя.

Однако это признание ничуть не должно удивлять. Ведь, само собою ясно, что противоречивое понятие, коль скоро его нельзя целиком отбросить, должно потерпеть изменение. И сделанное изменение было необходимо, потому что, как мы видели выше, в данном понятии не хватает объекта.

Тем не менее уклонение от данного приводит нас в затруднение. О представливании неизвестного объекта можно было бы сказать очень много без того, чтобы это стояло хотя бы в самой незначительной связи с предложенной проблемой. Мы находимся в опасности очутиться в произвольном мышлении, коль скоро не установим понятия Я во всей его строгости.

Итак, не надо упускать этого из виду. И поэтому мы можем приписать Я объект лишь при том предположении, что он опять исчезает из самопознания.

Если же он исчезает, то снова возникает потребность в объекте, хотя и не прямо в том же самом, который мы вставили сначала.

Итак, вполне возможно допустить в основании «Я» многие и различные объекты. И это оказывается не только вполне возможным, но, при ближайшем обсуждении, и совершенно необходимым.

Именно, мы совсем не двинулись бы в своем мышлении с места, и, по крайней мере, не ускорили бы решения проблемы, если бы захотели все время вертеться около тех двух соображений, что, во-первых, «Я» нуждается в отличном от него объекте, и что, во-вторых, «Я» ни на один из отличающихся от него объектов не может смотреть, как на самое себя. Эти рассуждения привели бы нас к тому, чтобы снова отделить принятый объект, и затем опять привлечь его, для того чтобы еще раз откинуть: колебание без конца и без пользы. Если бы при этом мы захотели нарушить последовательность нашего размышления и спросить о результате, то он оказался бы противоречием: «Я» обладает отличным от себя объектом, не обладая им. Этого противоречия нельзя разрешить никаким разделением; потому что, пока мы говорим только о единичном, чуждом для Я, объекте, совсем не надо обращать внимания на то, откуда должна явиться модификация, в силу которой одно и то же в одном отношении могло бы принадлежать Я, а в другом – исключаться из него.

Напротив, коль скоро мы вспомним, что, снова исключая принятый объект, можно вставлять другой и опять другой, дело освещается. Именно сейчас же оказывается, что Я (Ichheit) опирается на многообразное объективное основание, каждая часть которого для него случайна, поскольку остальные части всегда могут служить опорою для Я, в том случае, если бы была откинута та. ^полагаю себя то тем, то другим, но не связан ни с чем, пока могу переменяться. Так стол, имеющий четыре ножки, хотя собственно опирается на все зараз, однако мог бы по очереди обойтись без каждой из них в отдельности, потому что его все-таки поддерживали бы остальные. Если представляется несколько объектов, то нечто в них относится к представляющему; именно – их соединение в едином представливании и то, что из этого далее следует.

Нам бы хотелось это первое начало умозрения сейчас же сравнить с опытом. Я нахожу себя мыслящим, хотящим, чувствующим. Но мышление есть переход от мыслей к мыслям, хотение – продолжающееся стремление из одного положения представлений в другое. Здесь переход и стремление относятся к многообразию в объективном: мы приписываем себе не само объективное, а обращение (Umherwandeln) под его многообразием. Что значит «находить себя чувствующим» – это довольно трудно объяснить. Однако и здесь можно видеть, что чувствуемое (объективное в собственном качестве) – это удовольствие или та скорбь – ничуть не передает того, на что мы смотрим как на свое собственное Я.