Елена Перелыгина - Социальная стабильность: от психологии до политики

Давая идеологии чисто психологическое истолкование, Фрейд таким образом снимал вопрос о ее историческом и социально-классовом содержании, да и о самих социальных факторах, влияющих на судьбы идеологии, он говорил мимоходом, как о чем-то маловажном. В этом ракурсе исторические и социальные истоки содержания идеологических представлений выступают только как неизменные внешние детерминанты психических процессов.

Другой психоаналитик, К.-Г. Юнг, анализ исторического развития идеологических процессов сводил к рассмотрению архетипов. Развивая тезис о коллективном бессознательном как отражение опыта психической жизни всего человечества, Юнг видел в духовных представлениях людей лишь некие изначальные символы, присущие не только сказкам, легендам, мифам, но и развернутым идейным построениям. Чтобы овладеть настроениями масс, идеолог, согласно Юнгу, должен постоянно осмысливать исторически сформированную вереницу архетипов, изучать их. Только тогда он сможет активно использовать разнообразную символику для определенной «настройки» коллективных переживаний, для дирижирования эмоциями и представлениями людей, что дает инструменты для регулирования социальной стабильности.

Интересную трактовку связи идеологии и исторического сознания на основе психоаналитической теории дает В. Рейх. Он рассматривал сексуальность как форму проявления бессознательных влечений, которые по-разному «обуздываются» в тех или иных конкретных культурно-исторических ситуациях. На основе анализа сексуального поведения, условий воспитания подростков в немецкой семье Рейх пришел к выводу, что подавляемые плотские страсти могут являться причиной стихийности и непредсказуемости поступков людей в общественной жизни. Методика психоанализа была применена Рейхом для анализа сложившихся перед Второй мировой войной шаблонов поведения и духовных представлений. Он выдвинул тезис о том, что истоки фашистской идеологии следует искать в особых формах сексуального поведения, которые породили якобы «новую психологическую структуру» немецкого народа. По мнению Рейха, именно психологический «синдром» агрессивности и фанатизма, свойственный немецкому обывателю, привел к господству фашистской идеологии [84] См.: Гуревич П. С. Социальная мифология. М.: Мысль, 1983. С. 85–90. , что обусловило принципиальные социально-экономические и политические сдвиги в системе социальной стабильности в Европе в середине XX века.

Тем самым идеология, выступая сущностным элементом общественного и исторического сознания, которая ставит задачу осознания, декларирования и обоснования важных взглядов и общественных ориентиров, способствует изменению содержания и характера социальной стабильности.

Историческое развитие показывает, что на социальную стабильность большое влияние оказывает стиль правления, от которого во многом зависит как социальное, политическое, так и экономическое равновесие. Так, например, римский император Андриан для поддержания социальной стабильности улучшил положение рабов, бесконечным захватническим войнам предпочел удержание границ, осуществлял финансирование строительства и программ социального обеспечения, не увеличивая при этом налоги. Интенсивный управленческий стиль герцога Веллингтона подразумевал взятие на себя ответственности за исход боя, постоянную смену позиции, для того чтобы справляться с кризисными ситуациями, возникающими в войсках, оставаться в самом опасном месте до устранения угрозы и сохранять бдительность, дабы предсказать возможность возникновения опасности в другой точке [85] См.: Крейнер С. Библиотека избранных трудов о бизнесе. Книги, сотворившие менеджмент / Пер. с англ. М.: Олимп-Бизнес, 2005. С. 77. . Потребность в руководителе, лидере вытекает из социальной потребности в соответствующем авторитете, способном обеспечивать и поддерживать социальный порядок.

Следует подчеркнуть, что импульс к формированию исторического сознания или его разрушению исходит из современной в каждый данный момент общественной среды, но средством достижения устойчивости исторического сознания является формирование отношения к прошлому.

В контексте рассмотрения российского исторического сознания необходимо отметить его специфику, выражающуюся в первую очередь в особом отношении к прошлому, повышенной детерминированности настоящего и будущего прошлым. Ряд исследователей пришли к заключению, что русские острее, чем другие народы, ощущают, что прошлое определяет настоящее и будущее. Стоит отметить, что в принципе подобное отношение к прошлому не уникально, черты его можно обнаружить и у других народов, например у французов. Однако в целом так называемой западной цивилизации и в особенности той ее составляющей, которую можно условно назвать американской, это несвойственно. Для среднего американца представление о том, что США – великая страна, в первую очередь связано с настоящим, что, впрочем, соответствует и историческим реалиям [86] См.: Каменский А. Б. Парадоксы массового исторического сознания и конструирование образа прошлого // Круглый стол проекта «Горбачевские чтения» на тему «Власть факта и власть мифа: как создается образ современной истории России», 15.12.2004 г. // http://www.gorby.ru/rubrs.asp?rubr_id=479&art_ id=24235 .

Важно отметить, что существует определенная сложность в определении уровня правдивости высказываний о прошлом. Во-первых, потому что существует определенное пространство между тем, что мы знаем о прошлом, и тем, каким оно было на самом деле. Во-вторых, потому что прошлое, как и настоящее, многогранно, многоаспектно, неоднозначно и с большим трудом поддается каким-либо оценкам, даже морального свойства, в то время как массовое сознание нуждается именно в оценках – и в оценках, достаточно однозначных. Строго говоря, историческая наука работает над созданием картины прошлого, своего рода многоцветного полотна, пытаясь максимально воссоздать его оттенки и нюансы, она стремится не судить прошлое, а скорее объяснить его, в то время как массовое сознание основывается не на многоцветном полотне, но на образе прошлого. И этот образ, как правило, либо преимущественно позитивен, либо преимущественно негативен, носит либо героический, либо трагический характер.

Так, в годы Великой Отечественной войны образ прошлого приобрел позитивный оттенок, страницы отечественного прошлого стали играть особую роль. В периоды тяжелых военных испытаний пропаганда все чаще обращалась к образам (именно к образам, а не собственно теоретическим концепциям) защитников Родины – Александра Невского, А. В. Суворова, М. И. Кутузова и др. Так, во время Великой Отечественной войны, в 1942 году, был создан кинофильм «Александр Невский», в 1943 году учреждены ордена Александра Невского, Суворова, Кутузова, Нахимова, Ушакова. Историческая преемственность в развитии страны в общественном сознании, в том числе преемственность Российской империи и Советского Союза, восстанавливалась, историческое сознание становилось более гомогенным, менее дискретным и выборочным.