Елена Перелыгина - Социальная стабильность: от психологии до политики

Образ же прошлого, созданный в годы перестройки, был преимущественно негативным. Причем это касалось в первую очередь недавнего прошлого. Одновременно немало было сделано для реабилитации прошлого, более отдаленного, а проще говоря, дореволюционного. В этом была своя логика, поскольку очевидно, что без отказа, без перечеркивания советского прошлого поддержка общественным мнением радикальных реформ вообще была бы невозможна. Одновременно с этим создание мифа о «России, которую мы потеряли», было также необходимым условием движения вперед, как некоей духовной опоры и оправдания [87] См.: Каменский А. Б. Указ. соч. .

Большую угрозу социальной стабильности представляют периоды острых общественных кризисов, социальных потрясений, переворотов, революций, приносившие с собой изменения общественного строя, но вместе с тем порождающие самые глубокие кризисы исторического сознания, а также разрыв связи времен, кризис исторической преемственности культур.

Среди ярких кризисов социальной стабильности в России можно выделить переходный период от российского к советскому периоду в 1917 году, а также от советского к постсоветскому в 1991 году. В структуре современного исторического сознания в России одним из важных аспектов является проблема отношения к определенному периоду советской истории. Сам переход к этому периоду в октябре 1917 года означал радикальный разрыв с прошлым во всех сферах жизни, это был глубокий кризис исторического сознания. Переход к новому строю оценивался по-разному: одними – как крушение всех жизненных устоев, другими – как избавление от тяжелого и мучительного прошлого. Кризис исторического сознания выражался и в отрицании значительной части отечественного прошлого как ненужных страниц. С массовым историческим сознанием случилось то же самое, что и триста лет назад, в Петровское время: представление об историческом процессе приобрело разорванный, прерывистый характер и в нем образовалась лакуна в виде советского периода, который оказался как бы вне Истории.

В период перестройки происходит общая дестабилизация – подрыв культурных устоев, осуществление агрессивных программ по разрушению культурного ядра общества, памятников советской эпохи, слом исторически сложившихся норм общественных отношений, утрата исторической памяти, культурных ценностей.

Большой «макропрограммой» перестройки была общая дестабилизация. Программа изменения всех элементов нашей общественной системы, которые находились в скрытом, «дремлющем» или даже потенциальном конфликте. За столетия в сложном многонациональном и многокультурном традиционном обществе и идеократическом государстве России было выработано множество явных и неявных механизмов предотвращения, разрешения и подавления конфликтов. Эти механизмы отказывали очень редко, лишь когда Россия попадала в очередную историческую ловушку и возникала такая система порочных кругов, которую невозможно было разорвать в рамках сложившегося порядка. В конце 1980-х годов сама власть стала дестабилизировать общество и загонять страну в историческую ловушку. Многочисленный образованный слой, который мог бы в этот момент стабилизировать ситуацию, введя потенциальные конфликты в русло рассудительного общественного диалога, примкнул к «революционерам сверху» и резко ухудшил положение.

Ведущие отечественные ученые отмечают, что во время перестройки была подвергнута разрушению вся идеологическая система и политическая культура советского общества, которая, как известно, является одной из важных и неотъемлемых частей культурного ядра общества. Следовательно, власть и культурные течения, которые оказывают радикальное разрушительное воздействие на сложившуюся в обществе политическую культуру, неизбежно провоцируют тяжелый культурный кризис. Кроме того, политическая культура есть «продукт специфического исторического опыта» народа. Радикальные политические действия, противоречащие этому опыту, означают разрыв с исторической традицией, что неизбежно вызывает глубокий раскол общества.

Социокультурный кризис российского общества в этот период нашел свое адекватное отражение как в общественном сознании в целом, так и в историческом сознании в частности. Под его влиянием происходит трансформация исторического сознания, возникает угроза потери обществом своей идентичности, своего исторического и культурного прошлого, раскол общества, переоценка ценностей исторического прошлого, фактов и явлений, подвергается пересмотру ценность связи поколений, утрачиваются исторические традиции российского общества.

Говоря об опасности ориентации на позитивистские принципы научного (и исторического) знания, уместно вспомнить позицию Э. Гуссерля, указывавшего, что «сама социальная действительность есть продукт нашего знания о ней» [88] Прогресс психологии: Критерии и признаки / Под ред. А. Л. Журавлева, Т. Д. Марцинковской, А. В. Юревича. М.: Институт психологии РАН, 2009. С. 66. . В этом аспекте понимание, осознание, оценка, переживание исторических событий содержат элементы психической и рационалистической проекции социально-исторической действительности. К сожалению, нередко случающиеся в последние годы изменения трактовок исторических событий фактически подрывают основы социальной стабильности не только через коррекцию исторического сознания, но – следуя Гуссерлю – и через изменение самой истории социума.

Картину современных представлений о социальной стабильности в ракурсе российского общественного сознания позволил представить осуществленный нами факторный анализ текстов российской прессы, затрагивающих вопросы социальной стабильности, направленный на выявление категориальной структуры восприятия концепта «социальная стабильность» (по результатам факторного анализа). Цель данной части исследования состояла в выявлении основных факторов, опосредующих восприятие концепта «социальная стабильность» в общественном сознании. Для этого полученные результаты контент-анализа подвергались факторному анализу с использованием метода главных компонент и с последующим вращением «VARIMAX» [89] Метод факторного анализа использовался как математический метод обработки протоколов семантического шкалирования. Полученные в результате обработки данных факторы образуют факторное пространство, репрезентирующее субъективные семантические пространства респондентов, которое представляет собой не что иное, как модель существующей в общественном сознании той или иной социальной группы категориальной структуры, на основе которой осуществляется классификация объектов. .