Борис Медведев - Система Норбекова: вид в профиль, или При попытке жить наличие разума приветствуется

Более того, подобное определение здоровья, если уж подниматься до философских обобщений, буквально идеализирует это состояние, превращает его в нечто застывшее и неизменное – а это не совсем верно. Как вам всем, вероятно, известно, человек – существо живое и достаточное подвижное. Да и живет человек в условиях постоянно меняющегося мира. Поэтому представлять человеческое здоровье некой гранитной незыблемой глыбой – не очень удачное сравнение.

В последние годы стало складываться другое представление о здоровье – как о достаточном уровне приспособительных способностей, позволяющих человеку благополучно существовать в изменяющих-с я условиях окружающей среды. Такой взгляд на здоровье придает ему большую динамику и делает здоровье величиной не абсолютной, а относительной.

Поясню это на примере: горожанин может уступать горцу по приспособительным (адаптивным) способностям легких и сердечно-сосудистой системы, но быть более приспособленным к напряженному ритму города и его психическим нагрузкам. В результате в своей среде, при небольшой физической нагрузке, горожанин оказывается ДОСТАТОЧНО здоровым человеком, чтобы вести активную и полноценную жизнь, но уровень развития его адаптивных систем может оказаться недостаточным, чтобы вести подобную же активную жизнь в условиях высокогорья и высокой физической нагрузки. С другой стороны, горец, привыкший к более спокойному ритму жизни и менее агрессивным социальным отношениям, может дать психологический срыв в условиях города, который, несомненно, отразится на состоянии его физического здоровья.

Другими словами – пока справляемся со своими делами, то здоровы, и слава Богу! Однако попытка провести эту параллель в сторону психического здоровья – психически здоровы, пока находимся в ладу с собой и окружающим миром – вызывает к жизни следующий зигзаг. С психическими (а правильнее будет по-старому – душевными) нормами все совсем не так просто.

Великий русский классик Лев Николаевич Толстой всегда отличался обостренной наблюдательностью. И сформулировал суть проблемы совершенно правильно, к тому же честно не исключив из «общераспространенных» и самого себя.

Определение нормы психического здоровья относится к числу самых сложных вопросов современной психологии. Что считать нормой – наиболее часто встречающийся вариант сочетания личностных человеческих качеств ("Homo vulgaris,) или некую идеализированную личность, в оптимальном соотношении сочетающую сбалансированные личностные качества (т. е. Homo sapiens ultra,)? Другими словами, что «нормальнее» – то, что чаще встречается, или то, что должно быть? Ведь за пределы нормы интеллектуального развития человека в равной степени выходят и слабоумие, и гениальность. Точно также отклонением от некоторой интуитивно понимаемой душевной нормы могут считаться и одержимость, и блаженство.

Часто наиболее ярким критерием нормальности психологи и психиатры почитают приспособленность, т. е. успешное существование в определенном обществе. Но на этом пути лежат очень серьезные подводные камни.

Не надо быть психиатром, чтобы понять, что человек, с интересом и вниманием наблюдающий за тем, как пытают и казнят людей, имеет серьезные душевные проблемы. Но еще относительно недавно (в историческом плане, естественно) люди по выходным дням собирались на главных площадях городов, чтобы с интересом пронаблюдать самое интересное шоу недели – публичную казнь. Нормально? И деток с собой приводили, и места занимали с вечера – чтоб было лучше видно и слышно? Абсолютно нормальные, с точки зрения соседей, люди. И не надо стандартной отговорки на тему, что, дескать, общество было больным. Мы не об обществе, а о каждом конкретном человеке…

В больших цифрах оно все очень удобно смазывается и расплывается.

Да и вообще приспособленность – понятие очень сложное. Потому что можно приспособленность видеть в том, что ты – точно такой же, как все. Но можно видеть ее и в обратном, то есть в том, что у тебя достаточно личного, объективного суждения, чтобы противостоять всем – но не просто лягаться вправо и влево, а мыслить, выносить суждение и соответственно действовать. Между этими двумя крайностями есть масса оттенков, но так или иначе нормальность всегда определяется той или иной формой приспособленности, и это очень относительное определение. Например, на основании такого определения можно сказать, что целый ряд великих людей и святых были ненормальны; в конечном же итоге они-то и были нормальны, а мы – нет.

Известное неуважение к так называемым «критериям нормальности» родилось вовсе не сегодня – его высказывали еще старые авторы. Так, французский психиатр

Кюльер говорил, что «в тот самый день, когда больше не будет полунормальных людей, цивилизованный мир погибнет, погибнет не от избытка мудрости, а от избытка посредственности». А по ироничному замечанию итальянского психиатра Чезаре Ломброзо, «нормальный человек – это человек, обладающий хорошим аппетитом, порядочный работник, эгоист, рутинер, терпеливый, уважающий всякую власть, животное». Точнее, пожалуй, и не скажешь…

Понятно, что при таком количестве противоречий существует и другое понимание психической нормы, но это понимание обычно реализуется в рамках религиозных устремлений или духовных учений – в этом случае критерий психической нормальности выводится не от уровня часто встречающейся посредственности, а от Идеала. Подобное возможно только в случае различения понятий «человек» и «личность». Тогда последнее можно рассматривать как инструмент, орган, орудие человеческой сущности.

В этом случае «нормальность» или «ненормальность» личности будет зависеть от того, как служит она человеку, способствует ли ее позиция, конкретная структура (сочетание личностных качеств) и направленность побудительных мотивов (действий) приобщению к родовой человеческой сущности или, напротив, разобщает с этой сущностью, запутывает и усложняет связи с ней.

Таким образом, понятие нормы приобретает иное направление и вектор развития: не к статистике, адаптации и т. п., а к представлению о человеческой сущности, к образу человека как Человека! Другими словами, проблема нормального развития личности ставится в зависимость от проблемы нормального развития человека. Последнее, в самом общем виде, понимается как такое развитие, которое ведет к обретению человеческой сущности, к соответствию понятию «человек». Отсюда, соответственно, когда речь идет о развитии человека, тогда личность – это специфический инструмент, орудие этого развития. И как инструмент оценивается в зависимости от того, как служит своему назначению, способствует или нет приобщению человека к его сущности. Поэтому человек может быть вполне психически здоровым (хорошо запоминать и мыслить, ставить сложные цели, быть деятельным, руководствоваться осознанными мотивами, достигать успехов, избегать неудач и т. п.) и одновременно – личностно ущербным, больным (не координировать, не направлять свою жизнь к достижению человеческой сущности, разобщаться с ней, удовлетворяться суррогатами и т. п.). Кстати, если говорить о тенденциях современного общества, то надо признать, что для все большего количества людей становится характерным именно этот диагноз : психически здоров, но личностно болен.