Сергей Корсаков - Общая психопатология

Я должен еще сказать о механизме развития обманов чувств . Как я говорил, всякое мнимоощущение происходит от сочетания какого-нибудь представления, хранившегося в запасе и восстановившегося в сознании, с ярким чувственным впечатлением. Поэтому для того, чтобы явилась галлюцинация, необходимо, с одной стороны, чтобы было возбуждение сенсориальных центров, т. е. центров, в которых возникают ощущения, и с другой – чтобы это ощущение сливалось с каким-нибудь представлением, восстановившимся в сознании из запаса. Галлюцинации суть поэтому явления сложные, при которых нужно предполагать существование измененной деятельности и центров ощущений, и центров представлений (идей).

Различные исследователи различно определяли то место в нервной системе , которое наиболее тесно связано с появлением галлюцинаций. Одно время некоторые исследователи смотрели на галлюцинации как на результат болезненного раздражения периферических отделов нервной системы (зрительного и слухового нерва, сетчатки и пр.). Этот взгляд обосновывался, между прочим, тем, что, действительно, наряду с галлюцинациями наблюдаются довольно часто изменения в органах чувств (катаральное воспаление среднего уха, неравномерность слуха на обеих сторонах, пятна роговицы, скотомы и т. п.). Однако если и можно признать, что поводом для галлюцинаций в некоторых случаях действительно бывают раздражения, имеющие место на периферии, то решительно невозможно объяснить ими одними всего симптомокомплекса галлюцинаций. Сами по себе периферические страдания могут дать в результате такие явления, как шум, звон, искры, круги в глазах и т. п., но дать сложный галлюцинаторный образ может только орган представления, т. е. кора полушарий. Таким образом, в противовес периферической теории происхождения галлюцинаций явилась теория, объясняющая галлюцинации как результат самобытного раздражения центров представлений . Это самобытное раздражение будто бы проецируется в органы чувств, вызывает в них раздражение, по силе соответствующее тому, которое вызывается влиянием на них действительных внешних предметных впечатлений. Этот взгляд подкреплялся следующими соображениями. Во-первых, в пользу его как бы говорит закон, по которому мы относим на периферию испытываемые нами чувственные раздражения, хотя бы источник их лежал близко к центрам (больные с ампутированными ногами чувствуют боль в пальцах, которых у них уже нет). Во-вторых, этот взгляд поддерживался мнением, что каждое наше конкретное представление вызывает хотя бы слабый центробежный иннервационный процесс, сопровождающийся слабым, но вполне соответствующим ему возбуждением периферических нервных элементов в органах чувств, т. е. мнением, что при каждом представлении о предмете мы, хотя и в минимальной степени, но по-настоящему его видим или слышим, вообще ощущаем. В пользу этого приводился такой опыт: если в течение долгого времени воображать себе крест синего цвета, а затем бросить взгляд на белую бумагу, то можно увидать на ней такой же крест, окрашенный в дополнительный цвет; это можно толковать как результат того, что элементы сетчатки от долгого воображения предмета так же утомляются (хотя в более слабой степени), как и от настоящего зрения [21] Не играет ли в этом какую-нибудь роль распространение возбуждения по тем центробежным волокнам, которые существуют в органах чувств среди центростремительных? Эту мысль высказывал С. А. Суханов. .

Однако эта теория чисто центрального происхождения галлюцинаций была вскоре заменена психосенсориальной , по которой для возникновения галлюцинаций нужно сочетание расстройства функции и центров идей и сенсориального аппарата. Действительно, присутствие при галлюцинациях истинного ощущения , а не только памяти о нем, требует признания, что сенсориальный аппарат не может не принимать в них участия , тем более что, как бы ни было сильно воображение человека, все-таки никогда оно не дает реального интенсивного ощущения, хоть сколько-нибудь похожего на то, какое бывает при галлюцинациях. Но, с другой стороны, нельзя обойтись и без признания необходимости расстройства чисто психического аппарата при галлюцинациях. Так, всегда при них бывает неправильное сочетание представлений как между собою, так и с ощущениями, придающее галлюцинациям их своеобразный характер.

Признавая психосенсориальную теорию происхождения галлюцинаций, различные авторы локализировали процессы , способные вызывать галлюцинации, в различных отделах мозга. Одни придавали наиболее существенное значение подкорковым центрам, другие – клеткам коры. Среди многочисленных взглядов мы остановимся лишь на воззрениях Мейнерта и Тамбурини.

По взгляду Мейнерта , для развития галлюцинаций необходимо самобытное, беспредметное возбуждение нервных клеток в субкортикальных центрах , т. е. в клетках, лежащих ближе к основанию мозга – в четверохолмии, зрительном бугре и пр. При обычных условиях эти самобытные возбуждения подавляются, по мнению Мейнерта, деятельностью элементов мозговой коры, и потому мы ощущений не испытываем; но если почему-нибудь деятельность мозговой коры будет ослаблена , то ее подавляющее влияние будет ничтожно, и тогда подкорковые центры будут посылать к ней сенсориальные возбуждения, которые и будут являться в сознании, как галлюцинации. Таким образом, по взгляду Мейнерта, галлюцинации обусловливаются возбужденным состоянием подкорковых центров при ослаблении деятельности мозговой коры . Свое мнение Мейнерт подтверждает тем, что галлюцинации часто являются перед сном и при состояниях истощения мозга.

По взгляду итальянского ученого Тамбурини , наиболее распространенному в настоящее время, галлюцинации обязаны происхождением самобытному возбуждению не подкорковых центров, а центров коры , именно тех клеток ее, которые составляют окончание чувствующих проводников и которые связаны ассоциационными волокнами с центрами представлений.

Но какого бы взгляда ни держаться, ясно, что для появления галлюцинаций необходимо некоторое расстройство как в аппарате чисто интеллектуальной деятельности, так и в аппарате сенсориальном, – все равно – локализировать ли возбуждение, обусловливающее галлюцинации, в чувствующих элементах коры или в подкорковых центрах. Поводом же к возбужденному состоянию этих отделов могут служить самые разнообразные изменения в различных частях психосенсориального аппарата . Так, поводом могут быть изменения в самих корковых центрах, воспринимающих ощущения, например прилив к ним крови неправильного состава, изменения в сосудах, затрудняющие кровообращение, расстройство лимфообращения и пр. ( центральные корковые галлюцинации ); поводом могут служить и изменения проводящих ощущения периферических нервов и также периферических аппаратов органов чувств ( периферические галлюцинации ). Так, иногда можно вызвать слуховые галлюцинации, раздражая орган слуха электричеством. Очень нередко мы замечаем галлюцинации слуха у людей, страдающих отитами, шумом в ушах, или зрительные галлюцинации у людей, имеющих пятна на роговой оболочке, у страдающих атрофией зрительных нервов. Нередки галлюцинации зрения у душевнобольных слепых и галлюцинации слуха у глухих (но только не от рождения). Иногда у лиц, имеющих галлюцинации слуха, можно констатировать гиперестезию слуха и изменение реакции на электрическое раздражение при отсутствии каких-нибудь внешних признаков страдания уха. Точно так же нередко галлюцинации обоняния и вкуса обусловливаются нечистотою рта и носа, насморком и стоматитом. Иной раз галлюцинации зрения и слуха вызываются зубной болью вследствие иррадиации возбуждения. У алкоголиков, при так называемом запойном бреде, можно, надавливая на глазные яблоки, вызывать зрительные галлюцинации даже тогда, когда самобытные галлюцинации, очень обильные при этой болезни, исчезают (Липман).