Авантюристы, иллюзионисты, фальсификаторы, фальшивомонетчики

— Маэстро Гудини умер днем — в двадцать шесть минут второго. Мы должны добраться от «Розова» до кладбища Мэчпела в Квинсе, где похоронен Гудини, таким образом, чтобы дотронуться до его надгробного памятника точно в двадцать шесть минут второго. У каждого из нас свой транспорт и свой маршрут. Победителем выйдет тот, кто окажется у памятника в срок, наиболее приближенный к этому времени.

Победил Амадео Вэкка, 82-летний иллюзионист, последний ассистент Гудини… Он произнес краткое проникновенное слово об учителе и совершил церемонию «Сломанная стена», символизирующую поражение магической силы иллюзиониста в борьбе со Смертью. Мистер Вэкка слегка ударил по уже надтреснутой плите, и та раскололась на две равные половинки. Священнодействие длилось всего мгновение, и газетные фоторепортеры проморгали его. Они стали упрашивать Амадео Вэкка повторить церемонию.

— Согласен, но при условии, что кто-нибудь из вас восстановит целостность «Сломанной стены», — сказал с лукавой усмешкой 82-летний ученик чародея.

Разумеется, никто из фоторепортеров не сумел воссоединить «осколки разбитого вдребезги». Тогда старик попросил двоих из них приложить друг к другу обе половинки расколотой плиты. Репортеры повиновались. Вэкка тоже ухватился за плиту.

— А теперь отдайте ее мне, — приказал он «фотошникам». Репортеры выпустили свои половинки, и плита, целая и невредимая, осталась в руках фокусника…» (Стуруа М. Гарри Гудини — король эскапистов).

Прошло уже много лет со дня смерти Гарри Гудини, а его слава не тускнет. Изданы десятки книг, повествующих о жизни замечательного иллюзиониста, фирма «Парамаунт» выпустила о нем фильм, устраиваются посвященные ему выставки. Во время второй мировой войны одна из американских эскадрилий «летающих крепостей» имела в своем составе бомбардировщик, окрещенный «Сундук Гудини» (по традиции каждой из машин этой авиачасти давалось название. Любопытно, что эта машина отличалась везучестью. Она уцелела и не была серьезно повреждена за все время воздушных боев). Кстати говоря, летчики особенно почитали Гудини, т. к. знали, что еще до первой мировой войны во время гастролей в Германии он увлекся авиацией, купил себе аэроплан «Вуазен», совершил на нем ряд смелых полетов и ладе прочел молодым офицерам лекции об авиации.

В 1975 году крупный американский писатель Эдгар Лоренс Доктороу опубликовал роман «Рэгтайм», вызвавший большой интерес. Героями этого произведения наряду с вымышленными персонажами стали известные политические деятели, популярный путешественник Роберт Пири, австрийский врач и психолог Зигмунд Фрейд, писатель Теодор Драйзер и другие реально существовавшие люди. Среди них и Гарри Гудини, которому в романе отведено немало места. Приведем лишь одну выдержку из этой книги, довольно образно, хотя и своеобразно, характеризующую фигуру «короля иллюзионистов».

«Гудини был гвоздем всех главных водевильных программ. Аудитория его — дети, носильщики, уличные торговцы, полицейские, словом — плебс. Жизнь его — абсурд. По всему миру его заключали в разные путы и узилища, а он убегал отовсюду. Привязан веревкой к столу. Убежал. Прикован цепью к лестнице. Убежал. Заключен в наручники и кандалы, завязан в смирительную рубашку, заперт в шкаф. Убежал. Он убегал из подвалов банка, заколоченных бочек, зашитых почтовых мешков, из цинковой упаковки пианино Кнабе, из гигантского футбольного мяча, из гальванического котла, из письменного бюро, из колбасной кожуры. Все его побеги были таинственны, ибо он никогда не взламывал своих узилищ и даже не оставлял их открытыми. Занавес взлетал, и он оказывался, всклокоченный, но торжествующий, рядом с тем, в чем предположительно он только что содержался.

Он махал толпе. Он освободился из молочного бидона, наполненного водой, из русского тюремного вагона, сбежал с китайской пыточной дыбы, из гамбургской тюрьмы, с английского тюремного корабля, из бостонской тюрьмы. Его приковывали к автомобильным колесам, пароходным колесам, пушкам — и он освобождался. Он нырял в наручниках с моста в Миссисипи, Сену, в Мерсей и выныривал, приветствуя народ раскованными руками. В смирительной рубашке и вниз головой он свисал с кранов, с биопланов, с домов. Он был сброшен в океан в водолазном костюме с полным снаряжением, но без воздушного шланга. Убежал. Он был похоронен заживо…» (Доктороу Э. Рэгтайм. — «Иностранная литература», № 9, 1978, с. 34).

В Мэчпела ему поставлен памятник, где крупными буквами высечено: «Гудини. Президент. 1917–1926» (в эти годы. Гарри Гудини был президентом Национального общества американских иллюзионистов). На этом же мраморном монументе имеется и другая надпись: «Эрих Вейс. 1874–1926».

Так подведены итоги жизни легендарного человека, сумевшего из тихого мальчика, сына талмудиста, превратиться в героя нашумевших на весь мир эскапад, корифея иллюзии.

В начале нашего века на ярмарках и балаганах, а потом в провинциальных цирках России, в столицах Германии, Австрии и Польши, во многих городах Ближнего Востока вплоть до 30-х годов выступал «загадочный и таинственный факир и дервиш Димитриус Лон-го». Его имя гремело, о гастролях Лон-го извещали красочные афиши, и публика валом валила на его представления.

…В цирке полумрак. Выход на манеж и боковые проходы завешаны красивыми гобеленами, шелковыми восточными тканями. В центре арены, устланной персидскими коврами, стоит высокая, метров в пять, лестница-стремянка, постепенно суживающаяся кверху. Лучи прожектора, выхватывающие то один, то другой уголок амфитеатра, заполненного публикой, как бы случайно скользя, на мгновение фиксируют внимание на стремянке, и тогда ее ступеньки начинают сверкать холодным металлическим блеском. Оркестр тихо играет восточную мелодию. Все это создает напряженную атмосферу таинственности, предвкушения чего-то интересного и необычного.

Сегодня в цирке выступает знаменитый факир Димитриус Лон-го, чьи загадочные, порой прямо-таки необъяснимые опыты и трюки вызывают в городе массу разговоров и толков. Подогреваемые умело организованной рекламой, зрители стремятся попасть на цирковое представление, несмотря на повышенные цены. Ведь факир дает всего несколько гастролей.

Внезапно приятная мелодия в оркестре обрывается. Раздаются глухие, все убыстряющиеся удары барабанов. Нарастая, они создают ощущение тревоги, невольно возбуждая и без того уже взвинченных зрителей. Но вот барабаны смолкают, наступает томительная тишина ожидания. Проходят две, три долгие минуты. Лучи прожекторов высвечивают занавес из гобеленов. Он раздвигается, и в сопровождении ассистентов на манеж медленно и величественно выходит факир Лон-го. Выше среднего роста, с черными длинными волосами, ниспадающими на плечи и подчеркивающими матовый цвет его красивого лица, он выглядит, действительно, загадочным и таинственным. На голове факира ослепительно белая чалма, он одет в роскошный, расшитый золотой тесьмой восточный халат, ноги обуты в туфли с загнутыми кверху носами, на которых сверкают фальшивые бриллианты.