Виктор Кандыба - Чудотворцы и чудеса. Энциклопедия сверхвозможностей человека

Третья ступень цефализации — это появление головоногих моллюсков (цефалопод). Из всех живых существ

они первые обзавелись головным мозгом (размещен вокруг рта). И внутри мозга тоже шла специализация — его участки, заведовали разными органами: щупальцами, глазом, чернильными железами… Такое разделение труда позволило точнее реагировать на раздражения, координировать действия органов тела из единого центра. У головоногих моллюсков солидную скорость прохождения нервных импульсов обеспечивала невероятная толщина нервных волокон, достигших 1 мм в диаметре (рекордная величина!), скорость распространения возбуждения превысила 25 м/сек. однако совершенство обернулось недостатком: толстые нервные волокна занимают много места и испытывают сильные воздействия окружающих тканей.

Еще один тупик цивилизации: рептилии, расплодившиеся по Земле около ста миллионов лет назад. Эти создания имели скелет, более или менее похожий на человеческий. Позвоночник — ось тела — содержал спинной мозг, а в черепе появилась полость для головного мозга. Некоторые хищные рептилии, как бы подражая еще неродившимся людям, бегали на двух логах, у них было нечто вроде рук. Но вот беда: скорость нервного возбуждения у них, холоднокровных, зависит от температуры окружающей среды. Для сравнения: у лягушки при 1–2° она составляет (седалищный нерв) 5–8 м/сек, при 10° —14 м/сек, при 20° — 25 м/сек, при 30° — 60 м/сек. Подобное непостоянство — серьезный дефект.

Кроме того, рептилии в своей жизни полагались в основном на мозг, расположенный возле поясницы. Головной же мозг гигантских ящеров был по весу, как у котенка. А спинной мозг, вероятно, справлялся лишь с управлением громоздким телом. И никаких размышлений.

Самую высокую ступень цефализации преодолели теплокровные млекопитающие. У них нервная система всегда работает при благоприятных температурах. Нервные клетки обрели миелиновую оболочку, что ускорило прохождение импульсов и уменьшило помехи при крошечном диаметре нервного волокна. Есть и другие, более сложные и не вполне еще исследованные усовершенствования. В ряду млекопитающих (от древних и примитивных к современным) заметно растет абсолютный и относительный объем головного мозга количество нейронов, и площадь всех отделов мозга. Особенно быстро росла поверхность так называемой коры.

Известный биолог А. Н. Северцов выделял два типа эволюции. Благодаря одному возникает неописуемое разнообразие живых существ, которые распространяются по миру на каком-то достигнутом ими уровне совершенства. Но есть еще и другая, прогрессивная эволюция — ароморфоз, способствующая «общему подъему энергии жизнедеятельности животных» и подталкивающая развитие нервной системы. В первом случае реализуются лишь случайные изменения генетического кода и естественный отбор оставляет на поле жизни самых приспособленных. Во втором случае дело сложнее. Вот слова Дарвина: «Естественный отбор, или переживание наиболее приспособленного, не предполагает необходимого прогрессивного развития».

Однако мы видим вздымающуюся линидорегреза, цефализацию, и ничего противоположного, такой же линии регресса нет. Живая природа явно предпочитает прогресс!

Усложнение организмов едва ли не самое постоянное свойство эволюции. Это верно и для мира растений. По свидетельству ботаника В. Циммермана, у простейших слоевцовых растений число типов клеток всего 2–3, У псилофитов их уже 18–20, у папоротникообразных 46–52, у высших покрытосемянных растений 74–76.

И еще одно примечательное явление — ускорение цефализации. Предположим, оно вызвано случайными мутациями. Тогда, чем больше особей, чем быстрее смена поколений, тем вроде бы выше должна быть вероятность появления полезной, усложняющей мутации. Быстрее всего сменяются поколения у бактерий: одна бактерия способна за неделю размножиться в таком количестве, что покрыла бы всю земную поверхность. Треска мечет несколько миллионов икринок. А лягушка дает до 10 тысяч яиц в год. Какое тут может быть сравнение с млекопитающими, и в частности с человеком? Число детей у него невелико. Еще надо учесть длительное утробное развитие ребенка, долгое детство и сравнительно большую продолжительность жизни. Все это ведет к тому, что человек дает очень мало материала для естественного отбора. А между тем усложнение человеческого мозга шло с необычайной быстротой, несравнимой с цефализацией у рыб или рептилий.

Человек тысячелетиями практикует искусственный отбор домашних животных. Успехи фантастические. Достаточно сравнить гиганта сенбернара с комнатной собачкой, умещающейся в кармане (возможно, кому-то приятнее сравнить яблоки-дички с белым наливом). И успехи ничтожные: люди испокон веков опекали самых смышленых собак, и все же их интеллектуальный уровень не выше, чем у волков, гиен и шакалов. Собак, в общем, обучали постоянно, а бурного роста собачьей интеллектуальности что-то не видно. Собаки эволюционировали без усложнения своих организмов. Они менялись в одной плоскости, на одном уровне сложности, не имея сил превысить его.

Теория естественного отбора вовсе не исключает закономерности эволюции. Ведь случайные отклонения от нормы отбираются не «слепо», а по критериям, в частности по степени приспособленности организма к внешней среде. В таком случае закономерные изменения среды должны направлять эволюцию живых существ. Другими словами, если механизм естественного отбора не останется постоянным, а прогрессирует, будут развиваться и организмы.

И все-таки можно усомниться в великих творческих силах естественного отбора. Разнообразие форм жизни и удивительная, выдержанность общего направления эволюции говорят не только о случайности, но и каких-то силах, устремляющих древо жизни вверх. И не следует ли в поисках причин направленности эволюции снова обратиться к самоусложнению биосферы.

Имеется некий пищевой пласт (химические соединения). И пласт живых существ, на нем паразитирующих. И солнечное излучение — поток энергии, пронизывающей оба пласта. Организмы размножаются, перерабатывая пищевой пласт. Пока еды много, живая пленка будет разрастаться. С выеданием пищевого пласта рост биомассы замедляется. Естественный отбор начинает отсеивать менее приспособленные формы. Обостряется Конкуренция. Победители, оставшиеся в живых, достигают наивысшей приспособленности к этим условиям.

Мало-помалу из остатков погибших организмов и продуктов их жизнедеятельности формируется новый — третий пищевой пласт. Иными словами, созревает обстановка для появления мутации, позволяющей мутанту питаться этим третьим пластом. Из прежнего материала создается организм с новыми свойствами. То есть появляется четвертый пласт. Новая волна жизни. Она, как и предыдущая, охватывает пустующий плацдарм и наращивает новый пласт (потенциальную пищу для следующих форм жизни). И так далее…