С. Мазуркевич - Полная энциклопедия наших заблуждений

Итак, отметим, что «ровное горение бытия» дает гораздо большее ощущение счастья, чем «эмоциональные фонтаны».

Подобное мнение, по меньшей мере, наивно. Нет, не было и, наверное, никогда не будет на Земле человека, у которого бы никогда не было неприятностей. Они — обязательный компонент нашей жизни. И даже те люди, жизнь которых нам представляется безоблачной, сталкиваются с неприятностями не реже, а может быть, даже и чаще нас.

Другое дело, что реагируем мы на неприятности по-разному. Кто-то еще больше отчаивается и, образно говоря, скатывается вниз, а кто-то находит в себе силы превозмочь отчаяние и продолжить подъем к своим вершинам.

Американский писатель Ричард Бах в одной из своих книг отмечал: «Неприятности — это еще не самое плохое из того, что может с нами произойти. Хуже всего, когда с нами НИЧЕГО не происходит!». Трудно с этим не согласиться. Однако то, что нам кажется неприятностями, оказывается впоследствии необходимым для нас поворотом судьбы, которого мы поначалу просто не видим. В таких ситуациях мы уподобляемся ослице из притчи Джалаладдина Руми:

Когда мы сталкиваемся с очередными неприятностями, стоит задуматься: может, это со стороны жизни и есть «пинок», который должен нас освободить от какой-либо «колючки»?

Пятнадцатилетний парень разговаривает с подружкой возле афиши кинотеатра.

— Черт! Опять «Детям до 16»!

— И зачем, спрашивается, мы вообще вылезали из постели?!

Быль

Вопреки распространенному в родительской среде мнению, подростки теряют невинность вовсе не под действием великих страстей и всепоглощающей любви. Все гораздо прозаичнее. Чаще всего такое событие, как потеря девственности, планируется заранее, иногда специально с таким партнером, длительные отношения с которым в дальнейшем маловероятны.

Многие современные подростки знают о том, что начальный опыт часто приносит разочарование и стыд. Именно поэтому многие и не хотят продолжать встречаться со своим первым партнером — свидетелем их неумения и источником неприятных ощущений.

Американский психолог Мелоди Грехэм отмечает: «Современная молодежь очень прагматично подходит к вопросам секса. Они буквально планируют, когда лишиться невинности, с кем и отдают себе отчет в том, зачем им это нужно. Для нынешних подростков секс — своего рода ритуал, посвящение во взрослую жизнь. Это как получение паспорта — один из признаков того, что ты стал взрослым, полноправным членом общества, и теперь с тобой должны считаться. Прощание с невинностью означает прощание с детством и вступление во взрослую жизнь».

По сообщению специалистов американского института планирования семьи, в ходе одного из социологических опросов на заданный вопрос: «Почему вы занимаетесь сексом?», 100 % юношей и девушек ответили: «Потому что все занимаются этим». Как это ни печально, но такова система ценностей в современном обществе: быть нормальным означает иметь половые контакты, а оставаться девственником — значит, прослыть, по меньшей мере, «белой вороной».

Отец долго собирался поговорить с сыном, наконец, как-то неуверенно начал:

— Сынок, ты уже взрослый, и я хочу поговорить с тобой о сексе.

Сын пренебрежительно-снисходительно:

— Хорошо, папа, ну, что тебя интересует?

Из разговоров отцов и детей

Многие родители думают, что если с ребенком откровенно поговорить о сексе, то тем самым можно подать ему идею не ограничиваться теорией, а попробовать попрактиковаться в данной области. На самом деле это не так. Специалист по вопросам планирования семьи Джудит Патт считает: «Ждать, пока сам ребенок спросит об этом, значит очень рисковать. Начните этот разговор тогда, когда ребенок еще зависит от вас эмоционально, когда вы еще являетесь для него авторитетом, только в этом случае вы добьетесь успеха».

Некоторые родители опасаются, что поскольку они не являются специалистами в области сексологии, то они не смогут надлежащим образом передать ребенку сексуальную информацию. Мастере и Джонсон замечают по этому поводу: «На самом деле научить детей разбираться в вопросах пола не труднее, чем научить их множеству других вещей. К примеру, чтобы показывать ребенку, как надо работать на огороде, совсем не обязательно иметь ученую степень по сельскому хозяйству. Бессмысленно ждать, что ребенок начнет расспрашивать вас о буквах, если вы не покажете ему букварь. Точно так же не следует ждать, когда он заговорит о сексе — возьмите на себя инициативу обсуждения этой темы».

— Папа, а папа, — канючит Вовочка. — А откуда появляются дети?

— Одних находят в капусте, других в морковке… — поясняет отец.

Через некоторое время отец на столе у Вовочки заметил его личный дневник; заинтересовавшись, открыл последнюю страницу. На ней было написано: «Сегодня с отцом разговаривал на сексуальные темы. Дуб дубом…»

Из разговоров отцов и детей

Как это ни странно, но все как раз наоборот. Например, в США подходят к проблеме подросткового секса с жестких пуританских позиций. И каковы результаты такого подхода? В настоящее время в Соединенных Штатах более 50 % девушек и 60 % юношей в возрасте от 15 до 18 лет уже вступали в половые контакты.

А вот в Европе (во Франции, Германии, Нидерландах) к этой проблеме подходят более либерально и считают половую жизнь тинэйджеров нормой. И, как показывают исследования, несмотря на либеральное отношение к сексу, принятое в Европе, подростки начинают жить половой жизнью на год или даже на два позже по сравнению с американскими.

В США подростки становятся сексуально активными в среднем примерно лет в 16, а в Голландии — почти в 18 лет. Во Франции на 1000 девочек-подростков в возрасте от 15 до 19 лет приходится 9 родов, в Германии — 13, а в Голландии, славящейся своей сексуальной раскрепощенностью, на каждую тысячу приходится всего 7 молодых матерей. Соответствующие показатели США — 54,7 случаев рождения ребенка девушками-подростками на каждую тысячу. По мнению ученых, эти различия объясняются не тем, что европейские тинэйджеры чаще делают аборты. Наоборот, в Голландии аборты делают в три раза реже, чем в США, а во Франции в два раза реже. Что касается СПИДа, то и здесь та же картина. Во Франции на 1000 подростков и взрослых приходится в среднем 0,75 ВИЧ-инфицированных или больных, в Германии — 0,20; в Голландии — 0,28; в США — 2,33.