Н. Ильина - Японская мифология. Энциклопедия

Соседи доброго старика, услышав об этих чудесах, также собрали остатки пепла от волшебной ступки, и злой старик отправился по стране, рассказывая всем, что он тоже может заставить сухие деревья зацвести. Так же как и предыдущий чудотворец, злой старик был доставлен во дворец, и ему было приказано показать свое умение и возродить к жизни сухое дерево. Старик забрался на это дерево и стал посыпать его пеплом, но дерево так и осталось сухим, а пепел попал в глаза князю, который к тому же едва не задохнулся.

За это самозванца чуть не забили насмерть, и он, жалкий и несчастный, отправился домой.

Добрый же старик и его жена, пожурив злых соседей за их жадность, поделились с ними своим богатством, и некогда скупые, жестокие и хитрые люди стали добродетельными и хорошими.

Рюдзин, Повелитель моря, взял в жены молодую и прекрасную дракониху. Они были женаты еще совсем недолго, как вдруг прекрасная супруга заболела и ей не могли помочь никакие советы и рецепты лучших врачей.

— О, — всхлипывала королева, — есть только одна вещь, которая могла бы мне помочь вылечиться от моей болезни и выздороветь!

— Что же это? — спросил Рюдзин.

— Если я съем печень живой обезьяны, я тотчас же выздоровею. Умоляю, достань мне печень обезьяны, ибо я знаю, что больше ничто не сможет мне помочь и спасти мою жизнь.

И тогда Рюдзин призвал к себе медузу и сказал:

— Я хочу, чтобы ты поплыла к берегу и привезла мне на своей спине живую обезьяну, так как я должен достать ее печень, чтобы наша королева поправилась от своей болезни. Ты единственное создание, которое может выполнить это задание, так как только у тебя есть ноги и ты можешь ходить по берегу. Чтобы уговорить обезьяну последовать за тобой, расскажи ей обо всех чудесах, которые есть здесь, на глубине, и обо всех редких красотах моего дворца, с его жемчужными полами и коралловыми стенами.

Медуза, обрадованная тем, что здоровье и жизнь королевы целиком зависят от нее и от исполнения ею задания, не стала терять времени даром и тотчас же поплыла к берегу острова. Как только она ступила на берег, то увидела симпатичную обезьяну, играющую на ветках сосны.

— Привет! — сказала медуза. — Что-то не нравится мне этот остров. У тебя, должно быть, ужасно скучная и безрадостная жизнь здесь! Я пришла из морского царства, где в прекрасном дворце огромных размеров правит Рюдзин. Может, ты хочешь посетить новую страну, где много фруктов и где всегда прекрасная погода. Если да, то забирайся ко мне на спину, и я с удовольствием отвезу тебя туда.

— Мне очень приятно принять твое приглашение, — сказала обезьяна, спускаясь с дерева и усаживаясь поудобнее на толстый панцирь на спине медузы.

— Кстати, — сказала медуза, когда они уже проплыли половину пути, — я думаю, ты взяла свою печень с собой, не правда ли?

— Какой нескромный вопрос! — ответила обезьяна. — А почему ты спрашиваешь?

— Наша морская королева тяжело больна, — сказала глупая медуза, — и только печень живой обезьяны сможет спасти ей жизнь. Когда мы прибудем во дворец, доктор достанет твою печень и использует ее в качестве лекарства для нашей королевы, и она выздоровеет.

— О, дорогая! — воскликнула обезьяна. — Почему же ты не сказала мне об этом раньше, до того как мы покинули остров?

— Если бы я это сделала, — ответила медуза, — скорее всего, ты не приняла бы моего предложения.

— Поверь мне, ты очень ошибаешься, моя дорогая медуза. У меня не одна печень, и я бы с радостью поделилась одной из них, чтобы спасти жизнь вашей королевы, но они остались висеть на ветке сосны. К огромному сожалению, я забыла взять печень с собой. И если ты меня отвезешь обратно на остров, я возьму одну из них.

И легковерная медуза повернула обратно и поплыла к острову. Как только она подплыла к берегу, обезьяна спрыгнула с ее спины и взобралась на дерево, пританцовывая от радости.

— Печень, — сказала обезьяна, посмеиваясь, — ты сказала «печень»? Ты, глупая старая медуза, ты, конечно же, никогда не получишь мою печень.

В конце концов медуза возвратилась во дворец и поведала Рюдзину эту печальную историю. Владыка моря разгневался.

— Бейте ее, пока она не превратится в желе! — закричал он своим слугам. — Бейте эту глупую медузу, пока у нее не останется ни одной косточки в теле!

Так медуза потеряла все свои кости и панцирь, и с этого несчастного дня все медузы, которые были рождены в море после ее смерти, были без костей, и до сегодняшнего дня они похожи на желе.

В японских легендах встречается множество птиц. Это фазан в истории о Момотаро, птица Хоо, голубая цапля, от которой исходит волшебный свет, птица-шторм и другие. Сэкирэй, или трясогузки, — святые птицы для Идзанаги и Идзанами, так как благодаря эти птицам боги научились искусству любви. Мифические создания, такие как тэнгу, имели определенные качества птиц, но они все же не могут быть отнесены к птицам, и по этой причине о них мы упоминать здесь не будем.

Бог из провинции Мионосэки питает отвращение к петухам, курицам и всему, что относится к этому роду птиц, и жители уважают его чувства. Однажды какой-то корабль, только выйдя в открытое море, попал в сильный шторм, и все подумали, что бог из Мионосэки, покровительствующий морякам, был серьезно чем-то оскорблен. Через некоторое время капитан заметил, что один из пассажиров курил трубку, украшенную фигуркой кричащего петуха. Трубку тотчас же выбросили в море, и шторм прекратился.

Мы можем понять причину ненависти к петухам из следующей легенды. В «Кодзики» говорится, что сын божества из Кицуки проводил много времени в Мионосэки, занимаясь ловлей птиц и рыб. В то время он считал петуха своим близким другом, и в обязанности того входило громко кукарекать, предупреждая бога, что пора заканчивать занятия. Однажды петух забыл прокукарекать, и в результате бог в спешке выронил весло и был вынужден грести руками, а рыбы воспользовались этим и жестоко его покусали.

Тэнгу.

Минамото Ёритомо потерпел поражение в сражении с Оба Кагэтика и был вынужден бежать с шестью своими вассалами. Они быстро бежали через лес и, найдя дерево с большим дуплом, влезли в него, прячась от преследователей.

Портрет Минамото-но Ёритомо. Картина на шелке кисти Фудзивара-но Таканобу (1142–1205). Дзигондзи, Киото.

Между тем Оба Кагэтика сказал своему племяннику Оба Кагэтоки: