Андрей Хорошевский - 100 знаменитых символов Украины

Но вернемся к нелегкому пути нашего героя. После изгнания из «Валя-Карбуна» он устроился в имение к помещику Якунину. Но как и в первом случае, долго не продержался. Правда, теперь речь шла не о любовной истории, а об элементарной растрате 200 хозяйских рублей. Как ни странно, Котовскому удалось вернуться к Скоповскому, который к тому времени уже развелся с женой. Но ненадолго. У помещика пропадают деньги, он подозревает Котовского. Что произошло дальше, не совсем понятно. По версии, изложенной Котовским, помещик посмел замахнуться на него арапником, Григорий ответил ударом на удар, после чего «помещичьи наймиты» связали его и вывезли в холодную февральскую степь. По другим же рассказам, Скоповский пытался найти Котовского через суд, однако тот где-то скрывался.

Как бы то ни было, через некоторое время Григорий Котовский появился в имении помещика Семиградова. Тот был не прочь принять на работу вполне приличного с виду молодого человека, однако потребовал рекомендации с предыдущего места работы, кои вскоре ему были предоставлены. Помещик Якунин рекомендовал господина Котовского как честного и хорошо проявившего себя работника. Вроде бы все было в порядке, однако что-то заставило Семиградова проверить рекомендацию Котовского. Он пишет помещику Якунину и получает ответ совсем другого содержания. В дело о подлоге вмешалась полиция. В общем, «докатился» Григорий Иванович до Кишиневской тюрьмы…

«Я с первого момента моей сознательной жизни, не имея тогда еще никакого понятия о большевиках, меньшевиках и вообще революционерах, был стихийным коммунистом». Примерно с начала 1904 года имя Григория Котовского все чаще начинает мелькать в полицейских сводках и разговорах обывателей, приписывающих ему мнимые и действительные «разбойничьи подвиги». Что же касается «стихийного коммуниста», как писал о себе Григорий Иванович… В 1904 году некий Герш Зальцман вовлек Котовского в партию эсеров. Зачем это нужно было Котовскому? Сложно сказать. Как считают некоторые исследователи, Котовский, с детства зачитывавшийся приключенческими романами, хотел придать своим «подвигам» некий идеологический флер, мол, «не просто граблю, а граблю ради идеи». А может быть, чувствовал, что идеологическая подоплека поможет, если вдруг настанет час расплаты за преступления (кстати, так впоследствии и произошло). Зачем Котовский нужен был эсерам? Здесь все проще. Для того чтобы вести революционную борьбу, нужны были деньги. А где их взять? Самый простой и действенный способ отобрать у тех, у кого они есть. Вот только революционные теоретики делать этого не умели и потому привлекали в свои ряды «революционных практиков».

«1905 год и последующие годы, — пишет Котовский, — начинаю террор против помещиков, фабрикантов и вообще богатых людей». Вот оно — Робин Гуд бессарабских степей, который очень быстро превратился в главаря преступного мира, выходит на борьбу с богачами. Правда, размеры «благотворительности», скорее всего, преувеличены. Да, часть денег Котовский действительно отдавал беднякам и в партийную кассу эсеров. Но отнюдь не все, себя он при дележе добычи, конечно же, не обделял.

Если бы припомнить все подробности, увлекательнейший вышел бы роман о жизни нашего героя — погони, лихие налеты, стрельба, аресты, побеги, красивые женщины, без ума влюбленные в благородного разбойника. Но пройдемся дальше по биографии нашего героя в режиме хроники. Полицейской хроники, потому что иной в жизни Григория Котовского до 1917 года просто не было. Итак, в конце 1905 — начале 1906 года банда Котовского особенно «усердствовала»: десятки нападений и налетов вызывали ужас и одновременно даже какой-то восторг обывателей. Так продолжалось до 18 февраля 1906 года, когда Котовского арестовали на одной из конспиративных квартир в Кишиневе. 31 августа он бежал из хорошо охраняемого кишиневского тюремного замка, однако пробыл на воле меньше месяца. 24 сентября его ловят и вновь помещают в камеру.

13 апреля 1907 года начался суд над Котовским и его сообщниками. Вскоре объявлен приговор — десять лет каторги. Но Котовского на каторгу пока не отправляют, а оставляют в Кишиневе. Вскоре возобновляются слушания по его делу, ему припоминают доказанный эпизод с нападением на полицейский конвой и освобождением десятков уголовников и добавляют еще два года. Но несмотря даже на это, приговор выглядит очень мягким — в те годы казнили за куда менее значительные преступления.

В феврале 1908 года Котовского наконец-то отправляют в Николаевскую каторжную тюрьму. После «экскурсии» по каторжным тюрьмам империи он оказался в Забайкалье на золотых рудниках, а позже его перевели на строительство Амурской железной дороги, откуда 27 февраля 1913 года он сбежал.

После побега с каторги Котовский добрался до Одессы, и вновь начались нелегкие «трудовые будни» «бессарабского Робин Гуда». Одесса, Кишинев, Бессарабия, весь Южный край сразу же почувствовали — Котовский вернулся. Спутать его почерк с чьим-то другим было невозможно. Да и как ошибиться, если Котовский, обожавший эффектные жесты, и не пытался скрыть свое лицо. Правда, когда кольцо вокруг него начало сужаться, он стал осторожнее. Некоторое время ему удавалось скрываться на хуторе Кайнары. 25 июня 1916 года хутор окружили полсотни жандармов. Котовский пытался бежать, но, получив две пули в грудь, был схвачен.

В этот раз с Котовским церемониться не стали, и за свои деяния он получил, как говорится, по «полной». Приговор суда был короток и ясен. «Подсудимого Григория Котовского, 35 лет, как уже лишенного всех прав состояния, подвергнуть смертной казни через повешение». Казалось, что шансов на спасение у Григория нет, тем более что на суде он гордо промолчал в ответ на предложение председательствующего подать прошение о помиловании. Однако это отнюдь не означало, что «Дубровский XX века», как называли его газеты тех лет, не думал о том, как спасти свою жизнь. У него оставался один мизерный шанс на спасение, и он его использовал.

«Чувствуя в себе силы, которые помогут мне снова возродиться и стать снова в полном и абсолютном смысле честным человеком и полезным для своего Великого Отечества, которое я так всегда горячо, страстно и беззаветно любил, я осмеливаюсь обратиться к Вашему Превосходительству и коленопреклоненно умоляю заступиться за меня и спасти мне жизнь». Этими словами закончил Григорий Котовский свое письмо к Надежде Брусиловой, жене командующего Юго-Западным фронтом Алексея Брусилова (того самого, чьим именем был назван знаменитый прорыв, вошедший во все учебники военной науки). Почему именно к ней? Дело в том, что супруг Надежды Брусиловой в то время, помимо прочего, утверждал смертные приговоры. Какими-то невероятными путями письмо Котовского дошло до адресата. И сердце генеральши дрогнуло! Женщина впечатлительная и, как и многие, верившая в бескорыстность поступков Котовского, она уговорила мужа отменить смертный приговор.