Андрей Хорошевский - 100 знаменитых символов Украины

Кстати, параллельно с делом Зайдера суд рассматривал дело некоего налетчика. Так вот, этому преступнику, ограбившему и убившему безвестного зубного техника, суд без лишних слов назначил высшую меру наказания. А Зайдеру, лишившему жизни легендарного Котовского, определил десять лет лишения свободы. Мало того, «наймит международного империализма», как поначалу, «не разобравшись», писали о Зайдере газеты, не отсидел и трети срока и в конце 1927 года был освобожден за примерное поведение.

Утверждать, что Котовский действительно погиб случайно, это все равно что доказывать, например, что президента США Джона Кеннеди убил псих-одиночка Ли Харви Освальд. То есть и в том, и в другом случаях есть официальные заключения о произошедшем, которым никто не верит. Кстати, параллели между этими двумя убийствами не случайны. Освальд, как известно, до суда не дожил, мощнейшая спецслужба мира якобы не смогла уберечь его от руки «случайного» убийцы. Зайдер, правда, и суд прошел, и часть срока отсидел, но после выхода на свободу долго не прожил. Он устроился сцепщиком вагонов в Харькове. Осенью 1930 года труп Зайдера был обнаружен на железнодорожных путях. Кто-то хотел сымитировать несчастный случай, однако тело нашли до того, как по полотну прошел поезд. По официальной версии это была месть котовцев за своего командира. Однако убийц Зайдера так и не нашли.

Факты, как говорится, налицо — совершенно очевидно, что кто-то либо «очень попросил» Зайдера убить Котовского, либо «убедил» Майорчика взять вину на себя. Кто же? Этот вопрос, десятки лет волнующий историков, до сих пор остается без ответа.

Кому же было выгодно убрать Котовского? По одной из версий, «художества» Котовского на ниве зарабатывания денег, его «помещичьи» замашки порядком надоели ЧК и лично Феликсу Дзержинскому. Но убрать Котовского по закону — слишком шумно и неудобно, в конце концов, окруженный ореолом невиданной популярности и множеством хорошо вооруженных сторонников Котовский мог оказать серьезнейшее сопротивление. И зачем это нужно? Проще изобразить «случайное» убийство.

Возможно, так оно и было. Но более убедительной видится все-таки иная версия. В конце концов, Котовский не был единственным среди партийной верхушки, кто отнюдь не желал вести подобающий настоящему революционеру аскетический образ жизни. «Храбрейший среди скромных наших командиров и скромнейший среди храбрых — таким помню я товарища Котовского». Так о Котовском сказал товарищ Сталин, продолжая начатый не так давно поход за абсолютной властью в стране. А власть эта подразумевала контроль над всем и вся, и прежде всего над армией.

Нет, конечно, были еще Ворошилов, Буденный и прочие, но Сталин знал, что они ему не помеха, они всегда будут делать то, что им скажут, а если и взбрыкнут, то их легко поставить на место. А вот Троцкого, Фрунзе, Котовского себе не подчинишь. Правда, Лев Давыдович к тому времени подрастерял свою былую популярность в армии, и его удалось достаточно легко отстранить от руководства войсками. А вот Фрунзе и Котовский, наоборот, с каждым годом, даже, можно сказать, с каждым днем, становились все влиятельнее как в войсках, так и в народе. Мог ли Сталин, мечтающий о единоличной власти, оставить сей факт без внимания? Нет, конечно. Тем более что между двумя «красными командирами» стал образовываться прочный союз, который в будущем мог разрушить все планы Сталина. И «мудрый» вождь не стал дожидаться, пока это действительно случится. В августе 1925 года был убит Котовский, а спустя четыре месяца Михаил Фрунзе лег на операцию по поводу язвы, которая на самом деле практически затянулась, и врачи об этом знали. Но сей «малозначащий» факт они проигнорировали, так же как и «забыли» о том, что у Фрунзе больное сердце, которое может не выдержать даже обычную дозу наркоза. А ему дали повышенную. Случилось то, что и должно было случиться. Говорят, что и сам маршал догадывался, что его будут не лечить, а убивать, но пошел до конца. То ли потому, что все-таки надеялся на лучшее. Но скорее всего Фрунзе понимал — если ему не суждено умереть на операционном столе, значит, он погибнет в автокатастрофе или, например, от «случайной» пули. Так, как это случилось с Григорием Котовским…

«М. осуществил беспримерный в педагогической практике опыт массового перевоспитания детей-правонарушителей. В 1937 переехал в Москву, посвятив себя литературной и общественно-педагогической деятельности. Внес большой вклад в теорию и практику коммунистического воспитания, показал огромные возможности целенаправленного воспитательного воздействия. По М., цель воспитательной работы определяется закономерностями общественного развития, целью и задачами борьбы советского народа за коммунизм, политикой Коммунистической партии и Советского государства в области коммунистического воспитания».

Прочитав этот отрывок из статьи в Большой Советской Энциклопедии, многие наверняка догадались, кто же этот самый М. Да-да, Антон Семенович Макаренко, знаменитый педагог и не менее известный (по крайней мере, в советскую эпоху) писатель. И можно с уверенностью сказать, что отношение к персоне Антона Макаренко неоднозначное. Даже скорее отрицательное. А как иначе, если все, что делал в своей жизни Антон Макаренко, определялось, как мы уже знаем из БСЭ, «закономерностями общественного развития, целью и задачами борьбы советского народа за коммунизм, политикой Коммунистической партии и Советского государства в области коммунистического воспитания» и так далее, и тому подобное. И вообще, успехи Макаренко в нелегком деле перевоспитания малолетних преступников сильно раздуты советской пропагандой, а в подчиненных ему колониях и коммунах он вводил методы, которые затем чуть ли не использовались уже в системе ГУЛАГа, и все его красивые и правильные слова вроде: «У человека должна быть единственная специальность — он должен быть большим человеком, настоящим человеком» — не более чем изощренное словоблудие.

Но не спешите, уважаемый читатель, ставить сразу все точки над i. Антон Макаренко как персонаж советской истории, как педагог и воспитатель действительно неоднозначен. Если верить советским источникам, то Макаренко предстает преданным апологетом коммунистических идей, благодаря которым малолетний преступник должен, словно по мановению волшебной палочки, превратиться в честного гражданина коммунистического общества. На самом деле сами большевики прекрасно понимали, что только лишь на идеологии в таком трудном деле, как воспитание детей, далеко не уедешь. Отсюда, от этого понимания, и идея пионерских отрядов, которая на самом деле является советской трансформацией идей бойскаутизма (изначально проповедовавшего буржуазные ценности). Вот и методы и подходы Антона Макаренко, если внимательно присмотреться, оказываются отнюдь не столь однозначными. «Окно в коммунизм» — назвал Максим Горький созданную Макаренко трудовую коммуну. Однако же в работе этого «окна» применялись самые что ни на есть капиталистические методы. Коммуна, по сути дела, представляла собой некое подобие акционерного общества, пайщики которого (то есть воспитанники коммуны) получали за свой труд вполне реальные деньги.