Вольдемар Карамазов - Всеобщая история религий мира

Резюмируя данные, иллюстрирующие процесс возникновения культуры Ямато на основе объединения культур Северного Кюсю и Центральной Японии, следует отметить, что сравнительная легкость объединения Кюсю и Центральной Японии объясняется, видимо, несомненной этнической близостью населения этих районов.

Их объединение в государство Ямато явилось социальным сдвигом, поворотным пунктом в процессе формирования японской народности.

Племенной союз ва Северного Кюсю, во главе которого стояла военная аристократия, подчинил племена Центральной Японии, которыми правила жреческая аристократия. Главные святилища стали главными центрами синтоизма, сложившегося к этому периоду в общеяпонскую религию. Возможно, что еще до завоевания Кинай существовал культ Сусаноо, но он был второстепенным. В синтоизме же он стал почти равен культу Аматэрасу.

Культура племен Центральной Японии сыграла в образовании культуры Ямато не меньшую роль, чем культура Северного Кюсю. Не случайно, таким образом, что культура Ямато распространяется по всей стране именно из Центральной Японии, а распространившись, превращается в действительно общеяпонскую культуру, религиозной основой и одновременно производной которой является синтоизм.

Японская церемония харикуе (втыкание иголок в сыр тофу)

Японская живопись

Синто («путь духов») служит для обозначения мира сверхъестественного, мира богов и духов (ками), которых веками почитали японцы. Истоки синтоизма находятся в глубокой древности, они включают в себя все присущие первобытным народам формы верований и культов – тотемизм, анимизм, магию, культ мертвых, культ вождей и т. п.

Древние японцы, как и другие народы, анимировали окружающие их явления природы, растения и животных, умерших предков, с высочайшим почтением относились к посредникам, осуществлявшим связь с миром духов, – к магам, колдунам, шаманам. Позднее, уже испытав влияние буддизма и многое переняв от него, первобытные синтоистские шаманы превратились в жрецов, отправлявших обряды в честь различных божеств и духов в специально для этого сооружавшихся храмах.

Реконструкция раннего синтоизма весьма затруднена поздними наслоениями. Так называемые камбундзэнсе – три основные книги: «Кудзиш» (620 г.), «Кодзики» (712 г.) и «Нихонги» (720 г.), а также 10 первых томов из 50-томной «Энгисики» («Книги церемоний и нравов»; 927 г.), которые считаются основным источником синтоистского мировоззрения (истории синто, его догматики и ритуала), на самом деле весьма далеки от первоначального синтоизма V-VI вв. н. э. Кстати, само название «синто» появляется позднее, после распространения буддизма в Японии и в противовес ему.

С конца VI в. синтоизм подвергается сильному влиянию корейской и китайской идеологии: конфуцианства, в меньшей степени даосизма и особенно широко буддизма. Названные выше классические священные книги, особенно «Нихонги» и «Энгисики» – источники синто, также не избежали этого. Содержащиеся в них синтоистские мифы и предания были интерпретированы в соответствии с китайскими канонами и традициями. Тем не менее в этих сочинениях присутствует стойкая традиция, уходящая корнями в протояпонскую культуру бронзового века.

Особый интерес представляют «Кодзики» и «Энгисики» (вернее, синтоистские молитвословия норито, включенные в них). Несмотря на сильное влияние иноземной культуры в период записи «Кодзики», все сочинение в целом свидетельствует о том, что местная традиция живет и укрепляется, воплотившись в синтоистском мировоззрении. Древние синтоистские мифы сохранили свой, собственно японский вариант представлений о сотворении мира.

Начиная с периода Ямато, центральное место в религии синто занимает императорский двор. Его генеалогия прослеживается через поколения легендарных правителей до самого Ниниги, считавшегося внуком богини солнца Аматэрасу.

Сад камней монастыря Реандзи в Киото

Лишь по окончании Второй мировой войны полубожественный статус императора был отменен, а синтоизм отделен от государства. С тех пор религиозное учение больше не преподается в государственных школах и соблюдение синтоистских ритуалов является добровольным. Несмотря на это, императорская семья продолжает пользоваться глубоким уважением у населения, а синтоистские храмы остаются величественными символами японской нации.

Для синтоизма характерен огромный пантеон, причем его увеличение, как это случилось и в индуизме или даосизме, никто не контролировал и не ограничивал [28]. И сегодня в синтоизме можно обнаружить влияния древних культов, во многом определивших лицо современной Японии и повлиявших как на ритуальную, так и на обыденную жизнь.

Прежде всего, все три атрибута уже упомянутой Аматэрасу – главного божества одного из центральных циклов, почитаемой прародительницы и покровительницы японских государей, представляют собой сильный пережиток фетишизма. Основанный на фетишизме культ гор, который был распространен и на Северном Кюсю, и в Центральной Японии, также был воспринят синтоизмом. Еще большее место занимают тотемизм и анимизм.

В том же мифологическом цикле об Аматэрасу и Сусаноо находится миф о победе Сусаноо над восьмиглавым драконом. В нем, как и в мифе о походе Дзиммутэнно на Восток из 3-го цикла, отражена архаичная фетишистско-тотемистическая основа обоих сюжетов, хотя эти представления выступают здесь в преображенном виде и к тому же тесно переплетены с развитым анимизмом и культом предков. Таким образом, синкретизм анимизма с весьма сильными пережитками фетишизма и тотемизма и культ предков и составляют содержание раннего синто.

Замок Химедзи – замок Белой Цапли

Важнейшим синтоистским обрядом, как свидетельствуют источники, было охараи («великое очищение»). Он, как и древнейшие синтоистские мистерии кагура, свидетельствует о тесной связи с мифом-обрядом. Миф о соперничестве богини Аматэрасу и бога Сусаноо, об удалении Аматэрасу в пещеру и о том, как богам с помощью магических ухищрений (ритуальных заклинаний и плясок) удалось заставить Солнце (богиню Аматэрасу) вновь взойти над землей, лег в основу древней мистерии. В обоих случаях ясно прослеживается путь от колдовского (шаманского) обряда к мифу, который был призван обосновать обряд, возникший значительно раньше того периода, когда был зафиксирован ритуал.