Вольдемар Карамазов - Всеобщая история религий мира

Завоевание Кореи нашло отражение в IX и X свитках японской летописи «Нихонги», повествующих о царствовании легендарных правителей Дзинго и Одзин. Как сообщается в «Нихонги», правительница Дзинго-кого в 200 г. н. э. выступила во главе войск для завоевания Синра (Сираги), угрожавшего японской колонии в Мимана (южная оконечность Корейского полуострова). С помощью божества моря Сумиеси японский флот достиг берегов Кореи. Войско Синра потерпело поражение, и государь Синра должен был ежегодно платить дань в виде 80 кораблей, груженных золотом, серебром, платьем и пр. Государи Корай (Кома) и Хакусай (Кудара) также вынуждены были признать суверенитет Японии.

Достоверность датировки событий в «Нихонги» была поставлена под сомнение рядом ученых, которые предложили датировать корейский поход не 200-м, а 346 г. Но так или иначе, а предание, зафиксированное в «Нихонги», несомненно отражает какие-то реальные события, связанные с завоевательными походами вождей племенного союза ва в Корее.

Интересно, что наследовавший Дзинго Одзин, при котором продолжался обмен посольствами и подарками, квалифицировавшимися зачастую обеими сторонами как дань, был впоследствии отождествлен с синтоистским богом войны Хатиманом. В этом героическом мифе отражен характер общества III в. н. э.

В эпоху бронзы на Кюсю сложился тройной ритуальный комплекс, который, по-видимому, в эпоху энеолита был занесен с материка, а затем вобрал в себя черты местного культа.

Религиозные верования, сформировавшиеся в результате этого процесса, весьма близки к религиозным воззрениям айнских племен. Три предмета, являющиеся объектом поклонения – меч, зеркало и магатама (яшмовые подвески) – почти полностью совпадают с ритуальным комплексом айнов: палицей вождя (сэкибо), дискообразными символами солнца (причем в обоих случаях солнце – это женское божество) и той же магатамой (изогнутой яшмой – символом плодородия).

Японская свадьба по обряду синто

Император Дзимму, основатель японского государства

Центральное место в верованиях ва на Кюсю занимает культ оружия. На это указывает, например, хотя бы то обстоятельство, что мечи находят не только в погребениях, но и в местах, где совершались религиозные обряды: на вершинах холмов, в ограде святилища. Этот обряд перешел затем в национальную японскую религию – синтоизм. Например, за оградой синтоистского храма Идзумо Тайся было найдено множество бронзовых ритуальных мечей.

Миф о волшебных мечах Аматэрасу и Сусаноо – один из центральных синтоистских мифов. А легендарный правитель Северного Кюсю Одзин не случайно превратился в синтоистском пантеоне в бога войны Хатимана. Но многочисленные находки литейных форм, в которых отливались ритуальные широколезвийные мечи, служившие объектом культа, а также, видимо, предметом обмена с другими племенами, приходятся исключительно на Северный Кюсю и примыкающий к нему непосредственно крайний запад Тюго-ку.

Богиня Аматэрасу

В районе Кинай ритуальное оружие не было обнаружено вовсе. Зато сельскохозяйственные орудия из раскопок в Северном Кюсю демонстрируют весьма низкий по сравнению с обнаруженными в районе Кинай технический уровень. Все указанные здесь обстоятельства лишний раз подчеркивают преимущественно военный характер общества на Кюсю в эпоху бронзы. Отсюда понятно, почему именно союз племен Северного Кюсю завоевал и подчинил себе примерно в III в. племена, населявшие Центральную Японию, а не наоборот.

Проблемы, связанные с развитием, взаимодействием и борьбой двух ареалов культуры эпохи бронзы, равно как и целый ряд вопросов, касающихся становления, характера и развития государства Ямато, еще далеко не выяснены и ждут своего разрешения. Опираясь на некоторые уже установленные факты, можно лишь предположить, что отмечаемая некоторыми учеными близость (языковая и этническая) племен Северного Кюсю и Кинай сложилась вследствие достаточно сильной местной этнической основы (ею, скорее всего, являлась айнская основа) обоих районов, которая оказалась достаточно устойчивой и не была поглощена во время позднейших миграций в эпоху неолита. На эту основу и наслаивалась, видимо, новая культура, причем рядовая масса членов племени сохраняла в значительной мере свою культуру.

С наступлением эпохи железа, которая датируется примерно III в., усиливается тенденция, приводящая к возникновению государства. Сопутствующее этому процессу становление японской народности в обоих районах, несомненно, облегчалось близостью населения этих ареалов. Не случайно тройной религиозный комплекс айнов и племен Северного Кюсю совпадает почти целиком. А айнская основа была, как известно, очень сильной в Кинай в эпоху бронзы.

Процесс завоевания Кинай союзом племен Северного Кюсю отражен в летописи «Кодзики» и в «Нихонги», в мифах об Ажатэрасу, Сусаноо и о походе Дзиммутэнно. В обоих мифах из цикла о богине солнца Ажатэрасу она предстает добрым началом, носителем справедливости, который одерживает верх над злом в лице Сусаноо. Известно, что женское божество Аматэрасу является обладательницей священных мечей, и в этом заключается прямое указание на то, что она – верховное божество Северного Кюсю.

Сусаноо, напротив, злое, враждебное солнцу мужское божество, почитавшееся в Идзумо, т.е. в юго-западной части острова Хонсю. Победа Аматэрасу над Сусаноо знаменует собой, по-видимому, победу матриархального начала над патриархальным. Казалось бы, что должно случиться наоборот. Хотя необходимо учитывать, что рассматриваемый миф или какая-то его часть может отражать более раннюю картину общества Кюсю, где в III в. тоже, возможно, утвердился патриархат. Но тот факт, что в начале VIII в., когда были записаны «Кодзики» и «Нихонги», этот миф сохраняет яркую окраску, присущую матриархальному обществу, весьма серьезен. Во всяком случае, победа же некого божества над мужским несомненно отражает характерное для японского общества и в последующие периоды явление, когда женщина часто играла ту же роль, что и мужчина, наследуя престол, занимаясь литературой и т. д.

Бог Хатиман