Борис Гребенщиков - Аэростат. Течения и Земли

«Хелло; я – капитан вашего поезда; вскоре мы тронемся в путь. Мы будем двигаться на высоте приблизительно ноль футов; ориентировочное время прибытия на станцию „Морден“ – 3 часа 15 минут. Температура в „Мордене“ около 15 градусов по Цельсию; „Морден“ находится в том же часовом поясе, что и „Милл Хилл“, поэтому нет никакой необходимости переводить стрелки часов».

Rolling Stones, Лондон, 1967

Джентльмену в длинном сером пальто, пытающемуся влезть во второй вагон: «Скажите, пожалуйста, какая именно часть фразы „отойдите от дверей“ вам непонятна?»

«Итак, леди и джентльмены, впереди нас начинает брезжить свет; судя по всему, это станция „Банк“. Лично я надеялся, что это будет Париж. Ну, ничего, может быть, в следующий раз». {155}

Лондон, 1967

Но, что ни скажи про Лондон, будет или слишком много, или слишком мало. То ли дело – музыка; она передает все гораздо лучше. {156}

Это город, в котором невозможно соскучиться; здесь можно жить веками и всегда найдется чем заниматься, где гулять, что изучать. Говорят: «Если человек устал от Лондона, значит, он устал от жизни; потому что в Лондоне есть все, что жизнь может предложить человеку» [11].

А еще говорят: «Это город, паролем которого всегда было слово „свобода“». И вот это, пожалуй, самое важное. {157}

Исключительно несерьезная музыка заслуживает исключительного к себе внимания – будь то песни о прелестях сельского хозяйства, как «Jollity Farm» Leslie Saronie with Jack Hylton & His Orchestra, или отвлеченные от аграрных вопросов, но тоже источающие радость через край песни про любовь The Savoy Havana Band. {158}

The Savoy Havana Band

Jack Hylton & His Orchestra, 1927

То, откуда же берется такая очаровательная музыка, это – отдельная и удивительная история. {160}

В 20–30-е годы XX века Британия, сохраняя формальный титул империи, была райским захолустьем. Все оставалось как раньше, ничего не менялось.

Берти Вустер попадал во все новые передряги, его верный дворецкий Дживс вытягивал его оттуда; Эркюль Пуаро мазал свои усы специальной помадой, мисс Марпл вязала и размышляла, что у них в деревне тоже был такой случай; в идеальном замке Бландингс девятый лорд Эмсворт отбивался от назойливых гостей, его призовая свинья Императрица отдыхала в сарае, а дядюшка Фред распространял свет и сладость. Читайте Вудхауса и ранние вещи Агаты Кристи – там все описано.

Сэр Ноэл Пирс Кауард

Но с той стороны океана (как тогда говорилось, «с той стороны пруда») доносились новые веяния и новые звуки. {161}

Шла «эра джаза». Для Британии джаз был заморским экзотическим блюдом; мало кто в этой стране, не говоря уже о музыкантах, имел возможность услышать подлинный живой джаз. И лишь немногие счастливчики позволяли себе насладиться редкими и дорогими американскими пластинками.

Но публике, лишенной граммофонов, тоже хотелось новой музыки. И британским музыкантам, привыкшим к вальсам, духовым маршам и мюзик-холлу с водевилем, пришлось браться за учебу. И результаты не замедлили последовать. Начался британский танцевальный бум. Новая музыка, хотя и довольно отдаленно похожая на джаз, воцарилась в танцевальных залах отелей всей Англии – вплоть до самого конца тридцатых годов, когда американские джазовые оркестры во главе с Гленном Миллером импортировали в Британию настоящий свинг. {162}

LP Whispering Jack Smith «Me And My Shadow»

Годы между Первой и Второй мировыми войнами были временем крайней экстравагантности, сияющей передышкой между окопами.

Имперские устремления старого поколения привели мир на грань разрушения; в ответ на это новое поколение заявило: «Мы пойдем другим путем» и начало танцевать чарльстон. Параллельно с этим вскоре наступила Великая депрессия, банковский крах, и это удивительным образом зарядило новую музыку очарованием фривольности и счастья.

Танцы создавали отчаянный оазис энтузиазма и веселья; но призрак войны все время маячил где-то неподалеку: недаром одним из кумиров британского танцевального бума был Шепчущий Джек Смит (Whispering Jack Smith), прозванный так за особый тембр голоса (во время Первой мировой войны он попал в окопах под немецкую газовую атаку, что изменило его голос навсегда). {163}

Очень часто эти пластинки, на ярлыках которых часто стояла надпись novelty foxtrot, забирались на территорию, где этот гибрид джаза и мюзик-холла сопровождался текстами настолько эксцентрическими и странными, что до сих пор невозможно определить, какого же эффекта хотели добиться авторы. Ведь лирическая песня про молодого человека, который намеревался принести арбуз своей девушке, кончается сообщением, что скоро он принесет ей веревку, чтобы она могла повеситься.

Впрочем, британское чувство юмора – дело особое, как могут засвидетельствовать все, кто когда-либо видел лучшую британскую комедийную передачу «Летающий цирк Монти Питона» (Monty Python’s Flying Circus). {164}

Бебе Дэниелс

Бен Лион

Шло время; наступила и кончилась Вторая мировая, прошли разруха, карточки и рационы; началось время блюза и рок-н-ролла, вскоре перешедшее во что-то новое.

И тогда – в веселые времена золотого века – на просторах Британии самопроизвольно зародилась замечательная группа The Bonzo Dog Doo Dah Band. Все слушали рок-н-ролл, а эти чудаки во главе с отчаянным суперэксцентриком Вивиан Стэншолл (Vivian Stanshall) играли сюрреалистический коктейль из дадаистских скетчей и музыки 30-х годов. Еще будучи студентами, будущие бонзовцы собирали старинные пластинки на 78 оборотов, которые тогда еще можно было купить за считаные пенсы в лавках старьевщиков на Портобелло-роуд. И Bonzo Dog Band немедленно стали ужасно популярны. И даже битл Пол Маккартни ходил у них в поклонниках. {165}