Ута Хаген - Игра как жизнь. Искусство подлинного переживания на сцене

Лично я считаю, что изображать персонажа без погружения в его психологию даже при отточенной технике значит возводить стену между зрительным залом и актером. Зритель может кричать «Браво!» и аплодировать стоя, но точно так же он аплодирует акробату или канатоходцу. Он лишь отдает дань внешнему мастерству, но эмпатия, сострадание, эмоциональная атмосфера, связывающая актера и зрителя, в этом случае неизбежно пропадают.

Формальная, внешняя (изображающая) игра очень сильно зависит от тенденций и моды, в то время как внутренняя (переживающая) существует вне времени, как и любой человеческий опыт.

Думаю, теперь вы понимаете, на чьей я стороне: определенно, мои симпатии принадлежат Дузе. Однажды ее обвинили в том, что она одинакова во всех ролях. Элеонора ответила: «Я актриса, и единственное, что могу, — раскрыть перед зрителем свою душу». Но в то же время я не отвергаю полностью изображающий подход, ведь тогда пришлось бы обесценить гениальных актеров, которые выбрали такой путь. Я не приемлю изображение для себя как актрисы и педагога, ведь научить можно лишь тому, во что сам веришь. И я постоянно совершенствую свой метод.

Для того чтобы стать настоящим актером, нужен талант , и остается лишь уповать на то, что он у вас есть. Талант — это смесь эмоциональности, душевной тонкости, высокоразвитых органов чувств (зрения, слуха, обоняния, вкуса и осязания), живого воображения, обостренного восприятия реальности, желания поделиться своими переживаниями и стремления быть увиденным и услышанным.

Однако одного таланта недостаточно. Нужно работать над характером, моральными качествами, расширять мировоззрение и постоянно учиться.

В идеале молодой актер должен знать историю, литературу, родной и иностранный языки, владеть другими видами искусства (музыкой, живописью, танцами). И конечно, ему необходимо изучать историю театра и узкоспециальные дисциплины. Обязательна и работа над телом, голосом и речью (этот инструмент сродни скрипке Страдивари и требует соответствующего отношения).

Я не преподаю сценическое движение и сценическую речь и лишь отмечу, что любой серьезный актер регулярно занимается танцами, фехтованием, гимнастикой, совершенствует голос и речь. Каждая деталь должна быть гибкой и соответствовать психологическим и эмоциональным требованиям той или иной роли. Если молодой актер даже с блестящей техникой не справляется с ролью Ромео, потому что не может избавиться от бруклинского акцента или косолапости, виной тому только его собственная лень.

Внешние данные — не обязательны для актера. Мало кто из современных звезд физически привлекателен в традиционном представлении. Однако лучшие из них дарят зрителям истинную красоту. Представьте себе прелестного малыша: как снисходительно он принимает знаки внимания, которыми его осыпают! А вот невзрачному ребенку приходится добиваться расположения окружающих. Он дурачится и быстро осваивает множество хитростей, чтобы завоевать внимание. Как и этот ребенок, актер с помощью своего ремесла должен научиться говорить: «Вот он я! Посмотрите на меня!» Внешне привлекательных актеров часто ждет легкий успех: они ждут, что к ним потянутся, вместо того чтобы самим устремиться навстречу зрителю.

Блестящий ум также не обязателен. Высокоинтеллектуальный актер способен создать глубокий образ, повинуясь своим внутренним импульсам, а тот, кому приходится доказывать силу своего ума и глубину чувств, может превосходно играть, зная механизмы человеческого поведения. (Я ни в коем случае не хочу сказать, что, если вы очень умны или невероятно красивы, у вас нет шансов стать профессиональным актером.) Но актеру совершенно необходимо понимать мир и общество, в котором он живет, и знать, как выражать свое мировоззрение через искусство.

Артистам свойственно восставать против устоев. Ими движет желание что-либо изменить: социальную обстановку, атмосферу в семье, политическую жизнь, экологию или сами театральные условности. Протест не обязательно должен выливаться в насилие: мягкий лирический прием обладает не меньшей силой. Можно и бунтовать с целью показать истинное положение вещей или портрет общества. А теперь спросите себя: «Что именно я хочу выразить с помощью театра?»

После того как вы ответите на этот вопрос, нужно будет решить, в каком театре вы хотели бы играть. Вот тут-то и начинаются проблемы.

В искусстве всегда есть выбор: стать вольным художником или зарабатывать на своем мастерстве. Современный театр коммерческий по определению. Цель лучших бродвейских постановок — получить прибыль, а не озарить и наполнить смыслом жизнь тех счастливчиков, которые могут позволить себе купить билет за баснословную сумму. Спектакль, дающий некие духовные ориентиры, — редкостное явление в наше время. Если вы решите стать коммерческим актером (достойное занятие, на которое я ни в коем случае не вешаю никаких ярлыков), приготовьтесь к нескончаемой череде препятствий. Если же изберете путь серьезного театрального актера, добавьте к этому эмоциональные срывы и вечное чувство вины.

В конце 1950-х годов Жан-Луи Барро жаловался, что французские театры стали слишком походить на бродвейские и все больше напоминать мастерские. Сначала я подумала, что он имеет в виду грязь и толпы людей. Но затем поняла, что Барро подразумевал другое: театры превратились в пространство для временного пребывания. Они перестали быть для нас домом , со своей индивидуальностью, где у каждой постановки был свой характер и возможность раскрыть душу (как Дузе) через искусство.

Взгляды Барро на театр были романтичными, либеральными, немного мистическими, что сказывалось на выборе пьес и концепции постановок. Совершенно противоположным был, например, политический подход Национального народного театра Жана Вилара и Жерара Филипа или традиционный академический подход «Комеди Франсэз». Все эти театры, финансируемые государством, существовали в Париже в одно время, наряду со многими другими труппами, каждая из которых придерживалась своей концепции. И в тех случаях, когда сразу несколько театров ставили одну и ту же пьесу, каждая постановка была уникальной. Барро был убежден, что активно проникающая на французскую сцену «коммерциализация» представляет угрозу для самобытных театров.

Американцам не понять, чего так боялся Барро. Нашим независимым театрам ничего не угрожает, потому что их нет, как нет и настоящих театральных традиций. Если они и существуют, то лишь в головах отдельно взятых актеров. Театр для нас не является чем-то необходимым, неотъемлемой частью культурной или духовной жизни. У наших актеров никогда не было «дома» в том смысле, который вкладывал в это слово Барро.