Your Name - Трудно жить в России без нагана (СИ 7.01.2012)

— Хатар ох! — клиент очнулся. Шарит рукой. Ищет лук… Вполне понятно — папа вернется и настучит по попе а-та-та… Почему взял оружие без спросу? Подросток, он везде подросток. Даже на настоящей войне…

— Держи, богатырь! — у Тамары сыновья-погодки, остались… там… Мальчишескую психологию она понимает с полунамека. Лишенное тетивы, чудо тунгусской военной техники, легло под костлявую ладонь. Нащупал. Схватил, улыбнулся, открыл глаза… Вспомнил всё. Дернулся, скосил глаза… Не поверил. Боевой лук не отнят, сам не связан. Бабушка сидит рядом. Тогда, кто эти люди? И люди ли они? Обмяк. Обморок…

Сдается мне, шаманка — талантливая симулянтка. Специальность обязывает… Даже малого удивления не показывает (что ей, какие-то пришлые духи, гости "с нижней стороны земли"?). Реально, не боится. А чего боятся? "Другой люди — ходи, подарки приноси, о делах говори". Флегматичные такие духи… Мал-мала знающие таежный этикет. Подземный дух-людоед, говорите? Сосед? Значит, теперь будем с ним жить, по-соседски. Здравый смысл первобытного человека думать о чудесах не дает. Если вещь есть — она уже не чудо. Как мы. Откуда-то вылезла прятавшаяся и молчавшая собака. В до того мертвых и пустых с виду шалашах слышны тихие голоса. Заметно шевеление… А мужчин таки нет. Ни одного человека. Видимо, погибли все… Отец юного героя — тоже. Обидно… Бабка открывает сначала второй зажмуренный глаз, а затем — беззубый рот.

Боотур? — вопрос адресован всем. Назвать мальчишку (!) чином воина среднего звена, в первобытном племени — высокая честь. Хе… Каждое четвертое русское слово имеет греческие корни, каждое пятое — монгольские. Как-нибудь разберемся… Потом. Сначала — ритуальное действо. Одно, у всех народов мира.

— Мальчики! Испугайте нас, горячим чаем! — ого! Пока мы возились — закипел разборный котел-печка, что тащили для кипячения воды. Ручеек — рядом, дров — груды. Времени никто не терял. Лихо управились…

— Сколько сахара класть? — ну, громко сказано, "сахар". Горьковатые леденцы, из закристаллизованной патоки, пополам с отваром листьев дикой смородины. Однако — сладкие. Глюкозу и сахарозу содержат.

— Как себе! — бабка пучит глаза… персонаж из японского "аниме". Детинушка, из коего можно сделать двух, таких как Тамара, бегом тащит к нам курящиеся паром алюминиевые кружки. По три в каждой руке… Мозоли позволяют, хе… Не обжигается. И это, по приказу женщины? Кружки с приторно сладким варевом получают все. Варнаков подпирает коленом спину парнишки. Как он только ногами ходил, доходяга? Для старухи, что б она не обожглась, оборачивает горячий металл кружки своим (грязным) носовым платком.

— М-м-м-м! — вот теперь бабушка удивилась по настоящему. Тут, всё же — не матриархат. Далеко не… Но, пьет… Смакуя каждый маленький глоток, прихлебывает. Пытается понять… Все пьем. Я, Тамара, Елена, старшина и пацаненок. Он потешно елозит рукой по донцу невиданного сосуда. Горячо, а бросить нельзя… Может — это важный обычай пришельцев? Тома сует ему, в дрожащую от усилий ладонь, использованную медицинскую салфетку. Тот благодарно мигает… Черт, ведь оба смертельно голодные! А как себя ведут…

— Тойон? — бабке явно полегчало. Полная кружка сладкого питья, при истощении — нормально. Вопрос адресован Тамаре, хотя звучит, как замаскированная лесть (понятная всем, во — языки похожи!). Как следует тебя называть, женщина? У монголов, "нойон" — это "большой начальник", "князь", "господин". Узнать про нашу табель о рангах, старушонке, значит, не терпится. Щаз-з-з! Тома ей ответит…

— Хара! — И тычет в себя пальцем, — Он хара! — в мою сторону, — Они хара! — широким жестом вокруг. Словечко, как из военного разговорника. На тунгусском это "рядовой", "челядь", "солдат". Понимай — мы все равны! Тоже правильно. Ибо не фиг… В черных проемах шалашей блестят голодные взгляды. Старуха открывает рот, но Тамара, перемигнувшись с Еленой, разом поднимаются на ноги, звякают своими пустыми кружками, — Обедать! — это тоже правильно. Не нам же одним учить туземную речь? Пусть, тоже начинают. Общая еда — общие слова, понимаете? Пока нет? Ну, и хрен с вами, разберетесь помаленьку.

Третье слово было — "Мамочка!". Шатающиеся от слабости живые скелеты поперли, из-под земли, как на митинг. А если сказал это слово невозмутимый обычно Варнаков, знать — его тоже проняло. Может быть, они женщины… Может быть — девочки… Может быть — старушки. Не разобрать. Худющие и мелкие… Все… "Лесная богадельня" Звякают наполняемые ещё теплым мясным бульоном кружки. Тянутся руки… Лагерь смерти… Будто из кинохроники, про войну. Жуть! Как заведенный, жму кнопку. Снято… Снято… Снято…

Различают 3 степени (стадии) дистрофии (гипотрофии):

I — подкожножировой слой еще сохранен и лишь уменьшен на животе, туловище и внутренней поверхности бедер, масса тела отстает от нормы до 20 %, рост и общее состояние не страдают;

II — подкожножировой слой на животе и туловище исчезает полностью и значительно уменьшен на конечностях и лице, снижение массы тела на 20–30 %, вялость мускулатуры, кожа бледная, сухая, эластичность ее снижена, общее состояние нарушается (дети теряют жизнерадостность, часто плачут, плохо спят), резко снижается аппетит, появляются срыгивания, неустойчивый стул, нередко урежение числа сердечных сокращений, глухость тонов сердца;

III степень, или атрофия — резкое исхудание, прогрессирующее расстройство обмена веществ, полное исчезновение подкожножирового слоя на всем теле, в том числе и на лице. Масса тела прогрессивно падает и составляет 50–60 % нормального. Кожные покровы — серой окраски, дряблые, теряют эластичность. Мышцы истончены, часто вместо них видны одни сухожилия. Сознание ясное, но больной (голод — это что, болезнь?) нередко вялый, апатичный. Лицо страдальческое, старческое, запавшие большие глаза. Часты срыгивания и даже рвота. Живот втянут или постепенно вздут вследствие усиленного образования газов и атонии кишечника, просвечиваются петли кишок. Дыхание поверхностное, с удлиненным выдохом, часто нарушение ритма дыхания. Зрелище, мягко говоря, не радует глаз.

Стадия I — усиление аппетита, жажды, стремление к повышенному потреблению поваренной соли. Общее состояние больных резко не страдает. Во II стадии, наряду с отчетливым похуданием, ухудшается общее состояние, возникает слабость, теряется трудоспособность, появляются отеки на ногах, слегка падает температура тела. Наблюдаются повышенный аппетит и жажда, начальная дистрофия в различных органах, первые изменения психики. Для III стадии характерны полное исчезновение подкожной жировой клетчатки, атрофия мышц, резкая слабость (до полной невозможности совершать самостоятельные движения. Апатия, выраженные изменения психики, признаки сердечной и печеночной недостаточности, анемия, мучительные запоры, нередки пролежни. Затем температура тела снижается (в отдельных случаях — до 30 градусов С). Развивается голодная кома или наступает внезапная смерть. Течение болезни, при отсутствии экстренных мер, прогрессирующее вплоть до развития голодной комы. Гибель больных, в III стадии дистрофии, наступает в виде медленного умирания или в форме ускоренной смерти (в течение суток), вызванной присоединением инфекционной болезни, а также внезапной смерти в момент даже небольшого физического напряжения. Судя по обморокам, пацан уже на грани. Да и бабка… Чай, бульон и… лежать! Сами же хотели "много красивых баб"? Получите! Тощие, как топ-модели, в последней стадии анорексии, хе-хе… Каждую — можно раскормить, до желаемых кондиций. По потребности. Тем более, что тунгуски не толстеют. Вообще. Изрядная доза антибиотиков, в каждую порцию варева, была бы кстати. Впрочем, Тамаре виднее. Если я не видел, как она их сыпанула, это не значит, что лекарства в бульоне нет. Собака тоже получает остаток, со дна канистры. Кормилица же, дык… Спасительница! Заслужила. Погладить так и не далась. Осторожная. К сожалению, если кто тут есть, совсем лежачий — в жилища тунгусов нам ходу нет. И так — на грани фола прошла встреча. Чистым нахальством скомпенсировали нехватку информации. Скорее хамством. Повезло.