Генри Мортон - Шотландские замки. От Эдинбурга до Инвернесса

Однако мы засиделись в Новой Шотландии! А тем временем Эдинбургский замок широко распахнул свои ворота. Рядом с боковой дверью я увидел человека в розовато-лиловой рубашке, который продавал путеводители. Характерный уайтчепелский акцент безошибочно выдавал в нем лондонского кокни…

Эдинбургский замок — больше, чем любой другой известный мне замок, — похож на те игрушечные крепости, которые дарят маленьким мальчикам на Рождество. Полагаю, когда-то сюда пришли несколько шотландцев. Они увидели внушительную скалу, отвесно подымавшуюся в небо, и сказали друг другу:

— Гляди-ка, соседушка! Вот отличное местечко для неприступной крепости!

После чего вскарабкались на скалу и построили замок, который в дальнейшем приводил в отчаяние не одну вражескую армию. Эдинбуржцы постоянно усовершенствовали здание: они, как кроты, вырыли под ним целую систему подземных переходов, понастроили сторожевых башен, полностью приспособили утес под военные и мирные цели. Со временем замок стал главной деталью городского пейзажа — он неизменно появляется в поле зрения даже в самых, казалось бы, невозможных местах.

Самый роскошный вид на Эдинбург открывается с Аргайл-Бэттери. Если посмотреть поверх глубокого оврага, то можно разглядеть не только фасады Принсес-стрит и беспорядочное скопление городских крыш, но и голубеющий вдали Ферт и зеленые холмы Файфа. Обязательно отыщите взглядом парящую над Эдинбургом прекрасную норманнскую часовенку. Наверное, это самая маленькая церковь в Великобритании — всего лишь одиннадцать на семнадцать футов, — но она чрезвычайно важна для города. Я вообще считаю, что знакомство с Эдинбургом надо начинать с этой маленькой каменной церквушки, построенной по приказу Маргариты Саксонской, жены Малькольма Кэнмора. Шторм забросил Маргариту к берегам Шотландии всего через четыре года после того, как Вильгельм Завоеватель вторгся в Англию. Эта женщина стала благословенным даром — первым и последним, — который Англия принесла своей северной соседке. Как сказано в путеводителе, «Маргарита многое сделала для того, чтобы облагородить Шотландию и насадить в ней цивилизацию». Ее маленькая часовня противостояла всем штормам на протяжении восьми с половиной столетий. Она стала своеобразным зародышем, из которого вырос Эдинбург. Именно Маргарита убедила своего мужа перенести столицу королевства из Данфермлина в здешние места. Первое, что она сделала по прибытии — это основала часовню, возле которой затем вырос город. Еще бы ему не вырасти, если мы читаем в летописях, что королева Маргарита ежедневно кормила и обиходила по триста нищих!

Коронационный зал в Эдинбургском замке не столь поражает воображение, как его собрат в лондонском Тауэре. Стоя возле витрины из толстого листового стекла, я услышал комментарий одного из американских туристов:

— Полная дешевка! Я б за них не дал больше десяти центов.

— А вы видели королевские регалии в Лондоне? — поинтересовался я.

— Еще бы! Вот это достойное зрелище…

Американец был чрезвычайно удивлен (и я думаю, что к нему присоединится большинство моих соотечественников), когда узнал, что «Знаки государственной чести Шотландии» намного старше королевских регалий, хранящихся в Тауэре. Дело в том, что по решению английского парламента древние королевские реликвии были уничтожены сразу после казни Карла I. Уцелело лишь несколько предметов — уникальный рубин «Черный Принц», небольшая чаша с ложкой и церемониальная солонка королевы Виктории. Если вы потрудитесь заглянуть в документы, хранящиеся в Государственном архиве на Чансери-лейн, то обнаружите полный список утраченных реликвий с указанием их примерной стоимости. Самым бессмысленным актом вандализма стало уничтожение короны Альфреда Великого — согласно записям, «сделанной из золота с небольшими драгоценными камнями». Английские коллекционеры до сих пор не могут по этому поводу успокоиться, и я с ними полностью согласен: разрушение подобного предмета означает огромную национальную потерю. Ведь с Альфредовой короны начиналось английское государство! После реставрации Карл II распорядился изготовить новые регалии по образцу прежних. И сегодня именно эти копии блистают в сокровищнице Тауэра. Все они, за небольшим исключением, датируются серединой семнадцатого века.

Шотландии в этом отношении повезло гораздо больше, она сумела сохранить свои реликвии. Так, корона, по слухам, использовалась еще при коронации Брюса (правда, концентрические полукружия на ней выполнены гораздо позднее). В последний раз эту корону доставали из запасников в 1651 году, когда короновали Карла II в Скуне. Скипетр с хрустальным навершием датируется шестнадцатым столетием, а большой государственный меч подарен Джеймсу IV папой Юлием II.

Покинув коронационный зал, я некоторое время бродил по залам замка. Ровно в час раздался оглушительный пушечный залп — его ежедневно производят с замкового бастиона, чем немало удивляют гостей столицы. В конце концов я оказался в одном из самых интересных помещений. Гид в униформе сообщил, что в этой комнате Мария Стюарт произвела на свет своего единственного наследника, которому впоследствии суждено было стать Джеймсом VI Шотландским и Яковом I, королем Англии. Это оказалась совсем крохотная комнатка — едва ли больше королевской трапезной, которую я осматривал в Холируде. Здесь помещалась кровать с пологом на четырех столбиках. Я подошел к окну, откуда открывался головокружительный вид на окрестности скалы. Заметив мой интерес, гид тут же заученно отбарабанил историю о том, как маленького Джеймса спустили в корзине из окна комнаты, дабы его могли крестить по католическому обряду. На мой взгляд, в этой легенде слышны отзвуки другого эпизода: о бегстве Джеймса II Шотландского из-под деспотичной опеки канцлера Крайтона.

Решив не придираться, я перевел разговор на другую тему:

— Скажите, правда ли, будто несколько лет назад в стенах этой комнаты обнаружили останки младенца, завернутые в золотую парчу?

— О да, именно так! Тело снова вернули на место, так что оно и сейчас находится где-то в стене.

События тех далеких дней представляют собой величайшую тайну в истории Шотландии. Многовековая традиция утверждала, что Мария разрешилась от бремени спустя три месяца после убийства Риччо, бедняги, который умер, сжимая в руке кусок от подола ее платья. Но ребенок якобы умер — то ли во время родов, то ли вскоре после того. Чтобы предотвратить назревавший политический кризис, смерть младенца решили скрыть, и с этой целью его подменили другим ребенком, который со временем унаследовал обе короны. Многие из современников Джеймса замечали, что сам он чувствовал себя очень неуверенно в вопросах престолонаследования. Тем большую благодарность Джеймс испытывал к людям, которые пытались развеять его сомнения. Вряд ли данное обстоятельство можно считать надежным доказательством, но тем не менее…