Владислав Кумыш - О Христе. Краткие беседы на воскресные литургийные чтения

И наконец, и это самое главное, начальник синагоги погрешает против любви. В синагогу зашла женщина, страдавшая скорченностью восемнадцать лет. Один вид этой согбенной женщины должен был вызывать у нормального человека острое чувство сострадания. На глазах начальника синагоги она получает освобождение от болезни, и этот учитель веры и проповедник любви вместо радости за нее и чувства благодарности к Богу приходит в сильное негодование. Это говорит о том, что он наглухо затворил свое сердце для сострадания, что он был одержимым феноменальной жестокостью. Такую извращенную религиозность можно определить только одним словом – фанатизм. Увы, им страдал не обыкновенный простолюдин, а представитель церковной власти. С ними это чаще всего и происходит.

Формализованное благочестие, которое связывает действие Духа Святого рамками обрядовых правил, внешней формой, выработанной древней традицией, – очень тяжелое духовное заболевание. Оно весьма заразно и широко распространено и сейчас. Блюсти в неприкосновенности внешний строй религиозной жизни – святое и необходимое дело. Уклонение в фарисейство и религиозный фанатизм начинается с того момента, когда строгие хранители внешних форм начинают категорически отказывать в любви Божией всем тем, кто остается за пределами их понимания веры, кто не вписывается во внешние стандарты их церковно-охранительного консерватизма. Именно так и поступил начальник синагоги из сегодняшнего евангельского чтения, не только обличив Сына Божия в совершении чуда, но и тем самым отказав скорченной женщине в праве быть исцеленной. Христос, беря ее под Свою защиту, называет ее «дочерью Авраама». Церковная власть никак не могла всех этих убогих и скорченных невежд считать наследниками обетований Божиих. Не сама ли согбенность свидетельствовала об ущербности и неполноценности этих людей? Но к таким-то скорченным и согбенным, лишенным возможности прямо ходить, ко всей этой «второсортной публике», вычеркнутой из книги жизни церковной властью, и приходил Спаситель, их-то и исцелял, их-то и миловал, их-то и звал к Себе. У Него и скорченная, – дочь Авраама, к которой обращены все божественные обещания, и согбенная, – драгоценное чадо Божие, для которого раскрыта полнота любви небесного Отца.

Христос Бог наш оставил нам единственный признак истиности нашей религиозной жизни – любовь ко всякому человеку. Только она и в состоянии сохранить нас от религиозной нетерпимости, от уродливых изъянов формализованного благочестия, ничего общего не имеющего с подлинной верой, которая заповедана нам Евангелием.

За две недели до Рождества Христова Церковь совершает память всех ветхозаветных праведников. Их религиозный подвиг сделал возможным пришествие в мир Христа Спасителя. Мы не должны забывать того, что это пришествие произошло не само по себе, не простым изволением Божиим и не односторонним вмешательством Всевышнего в историю человечества. Оно было ответом Отца небесного на веру и ожидания лучших представителей рода людского. Святые праотцы, все монументальные праведники ветхозаветного периода сохранили драгоценное преемство веры в очень непростых условиях. Их вера отличалась особой твердостью и несокрушимостью. Они жили в темные века повсеместного господства грубого язычества. Их жизнь исполнена гонений и лишений. Но их удивительное упование оказалось несокрушимым. От их личностей веет величественным одиночеством, молчаливым мужеством, неприступной таинственностью. Их непостижимая жизнь находится в тени веков. Она едва проступает из непроницаемой глубины ветхозаветных времен. От многих из них не осталось ничего, кроме двух строчек в Священном Писании. Но за этими скупыми строками стоит многое. В немногих словах сосредоточена вся их исключительная, трудно постигаемая преданность Богу. Находясь в окружении враждебного мира, они всегда оставались мучениками религиозного долга, даже если и не проливали кровь свою. Суровая молчаливость Библии об их жизни не случайна. Можно ли до конца проникнуть в сущность их подвига, раскрыть с исчерпывающей полнотой всю меру их стояния в истине? Без их религиозной стойкости, без их упорства духа мир никогда бы не увидел Христа Жизнодавца, никогда не услышал бы Его учения, не омыл бы свою обветшалость Его божественной Кровью, не озарился бы светом Его славного воскресения.

Нет сомнения в том, что Рождество Иисуса Христа было делом неизреченной божественной милости. Мир никогда бы не смог достичь своими усилиями воплощения Бога. Даже Адам в райском состоянии не обладал такой степенью близости к Божеству, какой удостоилось падшее человечество, пребывающее в состоянии греха, после утраты первозданной чистоты и невинности. Милость Божия, которая была явлена в пришествии Живого Бога в мир, недостижима никаким героизмом, ее ничем нельзя заслужить, она превосходит все мыслимые человеческие подвиги. Человечество может только в трепетном благоговении склонять свои колени перед тайной Боговоплощения. Но милость Божию можно и должно снискать своей верностью обетованиям Божиим, своей неотступной преданностью Богу. Этот подвиг великого стояния в вере и совершили все ветхозаветные праведники. И Церковь, воздавая им должное, устанавливает особый день их памяти.

Однако не только ради прославления Церковь совершает сегодня их память. Она возвещает о нашем духовном единстве с ними. Слово Божие говорит нам о том, что святые праотцы доныне ожидают своего воссоединения с нами, верующими христианами. Библия настаивает на том, что они достигнут полного и окончательного совершенства только после будущего союза с нами. Церковь Божия – единый организм. Мы не можем совершать христианский путь без примеров ветхозаветной праведности, без духовной поддержки святых праотцев. Но и ушедшие от нас праведники будут окончательно увенчаны не без нашего стояния в вере. Это кажется неправдоподобным и не совсем справедливым, но так учит устами святого апостола Павла Церковь Христова. Говоря о ветхозаветных праведниках, апостол пишет: «Все сии, свидетельствованные верою, не получили обещанного, потому что Бог предусмотрел о нас нечто лучшее, дабы они не без нас достигли совершенства» (Евр. 11, 39–40). Феофилакт Болгарский, объясняя эти стихи, пишет: «Итак, справедлив ли Бог к ним, если они предварили нас в подвигах, а в получении венцов ожидают нас? Напротив, это и для них вожделенно, именно, достигнуть совершенства вместе с братьями. Все мы – единое тело; больше удовольствия телу, когда оно увенчается всецело. Ибо Бог – чадолюбивый Отец, у Которого много сыновей: одни из них, скорее окончив дела свои, возвратились с полей, другие же еще остаются там, занятые трудами. Тем, которые потрудились прежде, Он даровал некоторое предвкушение, заповедав им дожидаться братьев на окончательный пир: они же, будучи человеколюбивы, с радостью ожидают, чтобы им насладиться общим торжеством». Быть христианином – особая дерзновенная честь. Слово Божие утверждает, что от нас зависит окончательное совершенство ушедших праведников. Мы редко задумываемся об этом. Ожидание нас ветхозаветными праотцами на «окончательный пир» должно стать для нас ответным импульсом в деле духовного бодрствования.